Серые земли Эдема

Что же, довольно вежливо. Только как-то не верится.

– Ничего, - бодро отозвался я. - Назвался груздем, полезай в кузов. Мне придется мне ко многому привыкать.

– Я видел, как вы избавились от моих… родственников. - Рарох приноровил шаг к моему и пошел рядом, небрежно отшвыривая песок босыми ногами. - Ловко. Сестричка никак не придет в себя от разочарования. А другому так вообще пришлось взять отгул.

Я искоса поглядел на попутчика - слишком легкомысленно тот выражался для столь сверхъестественного существа.

– Вы родственники? - Надо же было что-то сказать.

– В некотором роде, - поморщился Рарох. Вертикальная черта на миг прорезала надменный высокий лоб. - Точнее можно было бы объяснить, используя термины квантовой физики или же философии неоплатонизма, но это как-нибудь в другой раз.

Я вздохнул и поглядел на солнце, не понадобилось даже щуриться. Мир вокруг словно поблек.

– Похоже, вы все пытаетесь задержать меня. Каждый старается по мере своих возможностей. Но как я могу помешать? - Мне вспомнилась сумрачная ирреальная Москва и видение шахматной доски на темной воде… - У меня нет ваших способностей, я всего лишь начинающий игрок. И не понимаю даже сути игры.

Рарох глянул на меня, и уголки чувственных губ презрительно опустились.

– Вы вступили в игру. И подписали контракт. А тем самым заставили принимать себя всерьез.

Слова упали как тяжелые камни, и по моему телу пробежала холодная дрожь. Тем временем в море выдвинулся унылый песчаный мыс, и мы стали уходить от залива, выбирая свободные промежутки между кустов. Солнце по-прежнему светило впереди, так что беспокоиться было не о чем.

– По сути дела, у меня не было выбора, - чуть ли не пожаловался я. - Я хотел увидеть Киру и боялся, что иначе мы не встретимся.

– Выбор есть всегда! - Глаза Рароха вспыхнули как черные молнии. - А вы не думали о своих шансах выжить? Ведь речь идет об Армагеддоне, последней и самой страшной битве всех времен. Она неоднократно откладывалась, но неизбежно наступит. Нам запрещено участвовать в сражении, ибо наша мощь столь велика, что в этом случае планета разлетится на атомы или частицы, еще более мелкие. Поэтому исход сражения решат двенадцать человек с одной стороны и двенадцать с другой. Похоже на древние гладиаторские бои. Каждый пройдет подготовку в течение десятилетий, а то и столетий, и станет непревзойденным бойцом. Возможно, выживет лишь один, и даже он, скорее всего, погибнет от ран. Кира должна будет сражаться тоже, таков закон. Равное количество мужчин и женщин. Она наверняка погибнет одной из первых, и вам придется смотреть, как она умирает. Вам не говорили об этом, когда кровью подписывали контракт?

– Нет, - прошептал я. Кусты расплывались в серое марево, и тоска стиснула сердце. - Но что я теперь могу сделать?

– Да что угодно! - надменно прозвучал голос Рароха. - Например, просто выйти из игры. По сути дела, вам навязали выбор - и вы сделали его из страха, что больше не увидите Киру. Но теперь можете сделать подлинно свободный выбор - скажем, остаться здесь. Этот мир обширен, и для всех тут найдется место. Он пластичнее земного, им можно управлять силой мысли, и вы легко научитесь создавать все необходимое. Только представьте, что у вас будет прекрасный собственный дом в приятном уголке морского побережья. Можно будет не обливаться потом и кровью, а целые дни проводить в блаженном безделье. И рядом с вами будет Кира! Ведь ей тоже предстоит пройти через этот мир. Я могу сделать так, что вы встретитесь всего через несколько часов…

Кто-то уже говорил, что у меня будет дом на берегу моря. Только ничего не говорил о безделье. Тот, кто всю жизнь провел в трудах и сражениях и, похоже, продолжает вести такую же жизнь на других уровнях бытия…

И все же слова Рароха звучали заманчиво. Почему меня все время втягивают в какие-то истории? Не хочу я быть чьим-то избранником и сражаться в каком-то Армагеддоне, вообще думал, что это библейская сказка.

Кусты стали гуще, и я уже с трудом пробирался между колючими ветвями. Мой спутник скользил рядом непринужденно, словно едва касаясь земли. Смерклось, и небо приобрело розовый оттенок, будто где-то вдали полыхал лесной пожар. Солнце едва виднелось, как воспаленный глаз.

Я вздохнул:

– Звучит заманчиво. Но не наскучит ли скоро такая жизнь? Вот вы - живете столетия, а может быть, и тысячелетия. Наверное, все изведали. Не бывает порой скучно?

Кошачья грация изменила Рароху, он слегка споткнулся и метнул на меня пронзительно-желтый взгляд.