Сервер и дракон

Линзы вспыхнули сами собой, показали ему гистограмму отслеживаемых атрибутов. Вот блин. Его показатель влияния на моду упал ниже некуда. Крошечное желтое пятнышко рядом с высокими зелеными башнями, крафта, дизайна и клеточных автоматов. За последние две недели он каким-то образом упал до жалких двадцати девяти. Билеты полагались только людям, набравшим более сорока. В груди вдруг образовалась болезненная пустота.

– Слушай, я знаю Лавинию…

– Все знают Лавинию, – отрезала Бенита.

– Я ее правда знаю. Можешь спросить ее, пожалуйста? Я уверен, что она меня ждет. – Кев сделал щенячьи глаза. Джейми однажды сказал ему, что это его лучший аргумент в отношениях с девушками.

Бенита какое-то время смотрела на него, что-то прикидывая и оценивая его влияние.

– Ладно, – сказала она наконец, – подожди.

Кев глубоко вздохнул. Если совсем честно, то дело было далеко не только в сексе. Лавиния была способом впихнуть некоторые его дизайны в благотворительное шоу. Гадкие утята самовоспроизводящихся тканевых узоров, сделанных из протоклеток, никогда не вырастут в черных лебедей без помощи. Теперь, когда успех художника зависел от краудфандинга, нужны были знакомства, привлечь внимание.

– Добрый вечер, Кевин, – сказала Лавиния.

На ней была свободная футболка, которая каким-то образом подчеркивала бюст и оставляла одно сливочно-белое плечо обнаженным. Руку с полумаской она уперла в широкое бедро: ее угол заставил Кева вспомнить о хвосте экзотической птицы. Кажется, сегодняшнее шоу создавалось с оглядкой на контркультуру джагги. Каштановые волосы были взлохмачены, а скулы она едва тронула косметикой.

– Привет. Рад тебя видеть.

– Я тоже рада тебя видеть, милый, но сейчас я занята. Мне вот-вот выходить на сцену. В чем проблема?

– Ну, у меня небольшая проблема со статистикой, но это временно. Я надеялся, что ты меня пропустишь. А я куплю тебе выпить. Обещаю.

Лавиния прикрыла рот маской и нахмурилась.

– Солнышко, извини, но я не могу тебя впустить. Это бизнес, ты же понимаешь. А вечером после шоу я очень занята. Не волнуйся, ты увидишь все на стриме.

Он кивнул, глядя, как вероятность сближения, оцениваемая F+, скачет, а потом успокаивается на несчастных пятнадцати процентах. Он подумал, не процитировать ли «Ужасную азбуку», но решил, что это бесполезно, и просто пожал плечами. Она чуть развела руки и одарила его бледной улыбкой. Она тоже видела всю статистику. Не было способа бороться с этим: модели глубокого обучения в облаке F+ знали исход лучше их самих.

– Приятно было повидаться, – сказала Лавиния, повернулась на каблуках и ушла обратно в клуб. Ему захотелось украдкой взглянуть на ее весьма обширную задницу, но Бенита и другие девушки наверняка пользовались детекторами взглядов. Единственным вариантом было медленное и достойное отступление.

На ходу он запустил приложение для визуализации, которое превращало данные его самооценки в диаграммы рассеяния и пузырьки. Ответ он уже знал, он был совершенно очевиден.

Виновником был «Дварфкрафт».

В итоге он спрятался в «Троне», многоэтажном пабе в старой церкви. Он спустился на третий подвальный этаж, купил пинту «Фостера», сел за столик в углу и завернулся в теплый плед шумной студенческой толпы.

Он заслужил награду. Он выбрался из Аллапула. Он проходил бессчетные онлайн-курсы, много вечеров подряд преобразовывал свою любовь к Конвею и Гори в портфолио, которое в конечном итоге проложило ему путь сюда. Плата за обучение, арендная плата, работа на платформе «Брикстартер» и микрозадачи, чтобы свести концы с концами. Объединенная программа «Биоискусство и мода» требовала постоянных лабораторных работ по протоколам, похожим на рецепты из дадаистской поваренной книги. Мучительные графики развития синтбио, программы с уменьшенной после локдауна 2014 года функциональностью, позволявшие работать в облаке колледжа, ткани, нитки и иголки. Он даже победил босса дипломного показа.

Вот только реальная жизнь работала не так. Там нельзя было повысить уровень. Она не останавливалась. Он позволил ностальгии и детской игре испортить отношения с Лавинией. Дешевое пиво казалось теплым. Он заставил себя проглотить его и закрыл глаза.

Именно так поступил бы Джейми. Прятался бы, шел по пути наименьшего сопротивления. Кев два месяца прожил под лестницей, как Гарри Поттер у Дурслей. Пришло время выбраться и вернуться в Хогвартс.

Но что он скажет Райе?

Frendipity прервало его размышления, указав на двух бурно жестикулирующих парней у стойки бара напротив. Эднан и Том были из «Импровертов», одной из студенческих трупп Бедлам-театра. Приложение рекомендовало укрепить с ними связи, если он хочет улучшить общий показатель влияния. Проблема состояла в том, что Эднан был неловко влюблен в него, а Том был одним из тех гиперактивных бедламских ребят, с которыми и рядом-то было неприятно находиться.

Кев вздохнул, допил оставшуюся половину пинты, проигнорировав «Телосложение-1», встал и помахал им, заставляя себя улыбаться.

Когда Кев закончил, Райя ничего не сказала.