Сергей Вавилов

И. М. Франк в воспоминаниях о С. И. Вавилове: «У него была замечательная черта, сохранившаяся до конца жизни. Со всеми, даже с начинающими студентами, он всегда беседовал как с равными. Он рассказывал о новостях науки, говорил о проблемах физики, которые его волнуют. Делился воспоминаниями о различных физиках и сведениями по истории физики. Приходя, он всегда спрашивал, что у вас нового, и обсуждение сделанного было, по существу, отчетом в форме необычайно доброжелательной, но, по существу, очень требовательной. Требовательность проявлялась в том, что надо было говорить не о работе вообще и не только о планах на будущее, а совершенно конкретно о том, что было сделано сегодня или вчера. И так как вопрос «что у вас нового» повторялся систематически при каждой встрече, отделаться общими фразами было просто невозможно. При этом можно было не бояться говорить, что то или иное из работы не получилось, причем зачастую по какому-либо собственному глупому недосмотру или ошибке, или о том, что что-то сломалось или, еще хуже, что что-то сам сломал. Увидев огорченное лицо, Сергей Иванович не только не распекал, а обычно даже утешал, рассказывая с искоркой юмора в глазах какую-либо историю из своего опыта: «Ну ничего, а вот у меня была…» и т. д. После этого сразу проходило ощущение собственной неумелости и глупости. Вместе с тем человеку, не работающему в полную силу и особенно недобросовестному, при таком почти ежедневном отчете было совершенно невозможно не быть разоблаченным».

Здесь, в университете, выросли первые ученики Вавилова, «здесь создалась его школа, представители которой нам хорошо известны, — писал Т. П. Кравец, — они дружной семьей окружали своего учителя до последнего дня его жизни».

Многие воспитанные Вавиловым студенты его университетского периода стали потом известными физиками: И. М. Франк и Б. Я. Свешников, Е. М. Брумберг и В. В. Антонов-Романовский, В. С. Фурсов и А. А. Шишловский.

Все они начинали свою научную деятельность в лаборатории Вавилова, под его руководством, с его участием. Со студентом Франком, ныне академиком, лауреатом Ленинской и Нобелевской премий, Сергей Иванович исследовал и определил величину сферы действия процессов тушения люминесценции растворов посторонними веществами. С Шишловским, впоследствии профессором, долгое время руководившим оптическими исследованиями в Киевском университете, изучал длительное свечение органических фосфоров. Со Свешниковым, тоже потом профессором, руководителем крупной лаборатории люминесценции в Государственном оптическом институте в Ленинграде, изучал явления тушения люминесценции посторонними примесями.

Вавилов любил свой родной университет и сохранял с ним тесную связь в течение всей своей жизни. Но непосредственно преподавать в нем Сергею Ивановичу пришлось недолго — всего три года.

«Чтение лекций, — писал Кравец, — представляло для Сергея Ивановича всегда некоторый физический труд, так как при слабости его легких требовало значительного напряжения. Во всяком случае, он, будучи прекрасным лектором, самым процессом чтения тяготился. Может быть, этому обстоятельству следует отчасти приписать то, что уже с 1932 года он совершенно оставил преподавание, шедшее у него с таким успехом, и дальнейшим методом своей работы с молодежью сделал исключительно научное руководство лабораторией».

Но скорей всего основной причиной прекращения Вавиловым преподавательской работы было другое. В 1931 году (31 января) Сергея Ивановича избрали членом-корреспондентом Академии наук СССР, а еще годом позже (29 марта 1932 года) — действительным ее членом. Второе избрание немедленно повлекло за собой изменение общественного положения ученого, нагрузило его новыми обязанностями.

Надо было от чего-то отказаться. Вавилов отказался от преподавания.

Глава 6. Летний отдых

В этой книге уже неоднократно приводились отрывки из устных и письменных воспоминаний о Сергее Ивановиче Вавилове, будут приводиться они и в следующих главах. Драгоценна любая новая черточка, добавляемая к облику Вавилова — человека и ученого. Естественно, что особую значимость представляют свидетельства и сведения, полученные от самых близких Сергею Ивановичу людей.

«…В чудный июльский день сидим на меже около пыльной летней дороги. Над нами только небо да рожь, уже заколосившаяся. Сергей Иванович держит осторожно колос на высоком стебельке. Усатый золотой колос на синеве июльского побледневшего от зноя неба. Колос легко движется в воздухе, а Сергей Иванович внимательно смотрит на его движение и ясно видит, догадывается и знает что-то об этом колебании, только прекрасном для меня, а для него полном еще и глубокого значения и радостного удивления, потому что он улыбается».