Сергей Вавилов

Правда, потом Милликен отошел от этой точки зрения. На протяжении своей многолетней и плодотворной жизни (он умер в 1953 году в возрасте 85 лет) американец принимал активное участие в построении новой физики. Но были и такие, которые покинули этот мир, будучи убеждены, что достигли вершин физического мышления. Взять хотя бы профессора Филиппа Жолли, снискавшего себе известность бесподобными словами, сказанными Максу Планку в ответ на выраженное тем желание стать физиком:

— Конечно, в том или ином уголке можно еще заметить или удалить пылинку, но в целом система стоит прочно, и теоретическая физика заметно приблизилась к той степени совершенства, которым уже столетия обладает геометрия.

По злой — для памяти Жолли — иронии именно его ученику было суждено одним из первых высмеять прогноз своего наставника и показать путь в совершенно новую область физики — квантовую теорию.

Не кто иной, как Планк, впервые высказал (в 1900 году) гипотезу о дискретном — прерывном — распространении электромагнитного излучения. Имени о ученик Жолли пришел к неожиданному выводу о том, что когда атом или молекула поглощает или испускает электромагнитную энергию, то она изменяется при этом не как угодно, а только порциями — световыми квантами (от латинского «квантум», буквально «количество», в переносном смысле — «кусочек», «порция»).

Проблема световых квантов и другие идеи новейшей физики, особенно в области строения вещества, были основной темой бесед Ржевкина и Вавилова во время прогулок. Выпускники Московского университета еще не определили до конца своего отношения к идеям Планка и некоторым другим, но, безусловно, принадлежали к «оптимистам»: они считали, что новые идеи должны быть тщательно и без предубеждения проверены на опыте и что проверка эта, во всяком случае, обогатит науку.

Беседуя на близкие, волнующие их темы, молодые люди забывали об окружающем. Военная форма больше не обременяла их, они ее попросту не замечали.

Такое идиллическое, сугубо мирное военное житье резко нарушается в июле 1914 года. Звучат выстрелы в Сараеве. В России объявляется всеобщая мобилизация. Начинается мировая война. Сергей Вавилов втягивается в ее грозный и неумолимый круговорот.

Однажды он получил письмо из дома с адресом, написанным неровным почерком. С предчувствием недоброго вскрыл конверт и пробежал его содержимое. В письме сообщалось, что его любимая сестра Лидия — та самая, которой прочили большое будущее как ученому-микробиологу, скончалась. Умерла она от черной оспы, на двадцать первом году жизни, готовясь стать матерью. Лида отчетливо сознавала характер своей болезни. Когда к ней подбегали дети Александры (несколько дней до больницы она провела дома), Лидия испуганно отшатывалась и кричала: «Не подходите ко мне, я заразная!»

Сергей Иванович долго и мучительно переживал эту смерть…

Четыре года проводит он на фронте, вначале как рядовой, затем офицером младшего чина — прапорщиком.

Он воевал на Западном и Северо-Западном фронтах. С боями прошел вдоль и поперек поля и горы Галиции, Польши, Литвы. Не раз прижимался к сырому дну окопа, когда разорвавшийся неподалеку снаряд обрушивал на солдат землю и осколки. Не раз исправлял мост или поврежденное укрепление под огнем противника. Забывался тяжелым сном в походной кузнице.

Приятным контрастом к окружающей обстановке, неожиданным напоминанием о далекой лебедевской школе были для Вавилова в 1915 году строки письма, извещавшего о том, что Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете присудило ему золотую медаль за то самое исследование по тепловому выцветанию красок, которое он начал в лаборатории Лебедева, но выполнил лишь после его смерти.

На второй год войны командование сообразило, что физика лучше всего использовать как физика, и перевело Вавилова из саперных частей в радиочасть. К своему великому удивлению, он вдруг увидел себя в окружении графов и князей — русских и кавказских. Оказалось, что радиодивизион принадлежит к гвардейской части и сформирован главным образом из аристократов.

Вавилов не подходил к этой компании ни по привычкам, ни по происхождению. Но у него было то, чего они не имели: умение разбираться в нарушенных схемах и недействующих приборах. Он быстро добивается нужных результатов в работе приборов, а затем и улучшает их. Графы и князья проникаются неподдельным уважением к прапорщику и, довольные тем, что теперь есть кому заниматься за них радиотехникой, предоставляют ему полную свободу действий.

Очень скоро в маленьком городке Луцке в безраздельном распоряжении прапорщика Вавилова оказывается целая радиостанция.

Ученик Лебедева и Лазарева прекрасно использует неожиданно открывшиеся возможности. В фронтовых условиях он ставит опыты и проводит научные исследования. В 1915 году в «Вестнике опытной физики» появляется короткая заметка Вавилова «Об одном возможном выводе из опытов Майкельсона».