Сергей Иосифович Гессен

Становление личности для Гессена – это работа над осуществлением целей-заданий. Однако для своего движения к индивидуальности личность должна задаваться не сиюминутными, а «сверхличными задачами. <…> Могущество индивидуальности коренится не в ней самой, не в природной мощи ее психофизического организма, но в тех духовных ценностях, которыми проникаются тело и душа в процессе его образования и которые просвечивают в них, как задания его творческих устремлений»[352]. Не отбрасывая других факторов, прежде всего социальных, Гессен отдает приоритет в образовании самой личности, ее мотивационно-деятельностному началу.

Гессен одной из важных идей своей философско-педагогической концепции считал идею Свободы личности. В качестве главнейших ценностей он определял Свободу, Личность, Индивидуальность, рассматривая их как ценности образования и культуры. Вера в свободу, вера в творческое начало личности дает ей возможность возвыситься над «самой собой». По Гессену, свобода светит человеческой душе, не как реальность, но как возможность, как цель-задание. Диалектика свободы в том, что это великий Дар, но и Дар страшный. Без свободы не раскрывается потенциал личности, но в свободе заложен и мощный источник трагедий и испытаний для человека. Анализу этой проблемы посвящены философские и социологические труды «Философия наказания» (1912), «Свобода и дисциплина», «Политическая свобода и социализм» (1917) и др. Одна из задач образования, в первую очередь нравственного образования, – «развитие в человеке свободы», воспитание и образование «к свободе» и через свободу. Ему близко утверждение И. Канта: «Свобода есть подчинение, которое личность сама себе возложила». Но к этому лежит непростой путь, который личность проходит сама через творчество, через становление индивидуальности, через работу над целями-заданиями.

Восхищаясь идеями Руссо и Толстого, неувядаемым идеалом свободного воспитания, Гессен дал блестящий анализ его противоречивости и… нереальности. «После Руссо и Толстого уже нельзя стоять за принудительное воспитание и нельзя не видеть всей лжи принуждения, оторванного от свободы»[353]. Ошибочной он считает альтернативу свобода/принуждение, ибо свобода в воспитании это не отказ от принуждения, не его простая отмена, как это имеет место у Руссо и Толстого. Принуждение есть факт жизни, созданный природой.

Социально и психологически значима иная альтернатива – свобода/произвол. Свобода и принуждение внутренне взаимосвязаны, и поэтому в образовании всегда присутствует элемент принуждения. Дисциплина выступает как организованное принуждение, необходимое, чтобы жить и побеждать. Но у свободы есть «двойник», личина, «имя ей произвол», формой произвола является муштра, дрессура как искажения дисциплины, основанные на страхе перед наказанием. Дисциплина же обращена к разуму и воле, она связана с ответственностью и уважением к личности. Дисциплина, лишенная свободы, разрушает себя самое. Для Гессена неприемлемы установки «экспериментальной педагогики» на инструментальное, «технологическое», приспособление ребенка к жизни, упор на выработку у ребенка социальных навыков и «хороших привычек». Эти задачи находятся вне ребенка как субъекта образования.

Для теории нравственного становления личности Гессен считал важными философские проблемы Добра и Зла. Ему был близки в этом отношении идеи и произведения Ф. М. Достоевского. Об их этико-педагогической трактовке говорят названия статей Гессена – «Трагедия добра в “Братьях Карамазовых” Достоевского», «Борьба утопии и автономии добра в мировоззрении Ф. М. Достоевского и В. Соловьева», «Трагедия Зла: философский образ Ставрогина».

В образах братьев Карамазовых он увидел, по выражению Н. О. Лосского, «воплощение трех ступеней Добра и соответствующие им три искушения Зла»: в Димитрии проявляются естественные основы нравственности, стыдливости, жалости, благоговения, в Иване – автономное добро, служащее рациональности и поиску смысла жизни, в Алеше – воплощение высшей ступени Добра, выраженное в его любви ко всему живому, стремлении к соучастию в жизни других людей. В проявлении их человеческих слабостей – гневливости, неустойчивости у Димитрия, гордыни и чувства вседозволенности – у Ивана, колебании веры в силу добра – у Алеши, Гессен видел искажения идеи Добра. Смердяков же для него носитель трех искаженных Злом «личин» Добра.