Сергей Иосифович Гессен

В Москве я прочел доклад в философском кружке, собравшемся вокруг М. К. Морозовой, и стал действительным членом редколлегии издательства “Мусагет”, в котором выходил “Логос”. Часто бывая в собраниях “Мусагета”, я встречал представителей символизма, с которыми подружился, особенно с А. Белым и Э. Метнером. В то время я изучал сочинения Бергсона “Время и свобода воли” и “Введение в метафизику”, которого я перевел на русский язык. Изучал я также L’indentite et realite (“Тождественность и действительность”) Мейерсона, о котором написал большую статью, переведенную затем по просьбе автора на русский язык. Начал я заниматься и русскими философами: В. Соловьевым, А. Введенским, Н. Лосским, И. Лапшиным, которых в то время совершенно не знал. Кроме того, я написал две статьи и серию рецензий для двух номеров “Логоса”, а также много других статей и рецензий для газеты “Речь”, главными редакторами ее были П. Н. Милюков и мой отец.

В начале этого плодотворного периода Жуковским, с которым я позднее подружился, был издан мой перевод “Философии истории” Г. Риккерта.

Весной 1910 г. я был допущен к магистерскому экзамену на историко-философском факультете Петербургского университета, под условием сдачи экзаменов по древней и средневековой истории, аналитической геометрии и физике. Побеседовав с моими будущими, весьма многочисленными, экзаменаторами и условившись с ними, особенно с экзаменатором по философии А. Введенским, о темах, которые я должен был приготовить, о детальной программе, которую я должен был представить через год, я отплыл пароходом в Марбург, чтобы провести там летний семестр. Я встретился там с женой, заранее приехавшей туда с нашим сыном Евгением. Программа подготовки к магистерскому экзамену требовала трех лет напряженной работы. Кроме вышеупомянутых предметов и экзаменов по философии, логике, метафизике, психологии, этике и истории философии, в эту программу были включены также экзамены по латыни и греческому.

В течение следующих четырех лет, с 1910 по 1914 г., я сновал между Петербургом и Москвой (по поводу “Логоса”), ездил во Фрейбург и Швейцарию, где в основном жила моя жена с ребенком и куда я приезжал надолго во время каникул. Летом 1910 г., кроме подготовки к экзаменам, я занимался Марбургской школой и посещал лекции и семинары Г. Когена, П. Наторпа и начинавшего в то время Н. Гартмана.

Летом 1911 г. во Фрейбурге я слушал лекции по аналитической геометрии Гефтера, лекции по физике, а также посещал семинары Риккерта и Кона и принимал участие в дискуссиях прежнего философского кружка. Кроме того, я, как и раньше, писал рецензии для “Логоса”, статьи и рецензии для газеты “Речь”, правил переводы для “Логоса” и для сборников “Новые идеи в философии”, издал книгу Риккерта “Науки о природе и науки о культуре”. Я разбрасывался так отчасти по легкомыслию, отчасти из-за необходимости заработка. Из более важных работ я написал только “Философию наказания”. Две другие задуманные работы – “Проблема альтруизма” и “Ригоризм и иезуитизм в этике”, написанные вчерне и с одобрением принятые во время их чтения в кружке любителей философии в Петербурге и на семинаре Риккерта, не были закончены и никогда не публиковались. Я легкомысленно откладывал их окончание, полагая найти в будущем необходимое для этого время и постоянно упуская его, да так никогда уже к ним не возвратился.

К сожалению, и позднее я точно так же не завершил других работ, среди которых была книга по философии Канта; они отняли у меня много времени и стоили большого труда.

Это были годы тесной дружбы с Ф. А. Степуном и Б. А. Кистяковским, жившими в Москве, с В. Сеземаном и Н. Болдыревым, которые жили в Петербурге. Среди новых знакомых вспомню супругов Мережковских и В. Иванова, у которого я часто бывал в Петербурге, а также семейство Р Б. и Н. В. Шаскольских, с которыми я познакомился во Фрейбурге. С Р Б. Шаскольским я поддерживал тесную дружбу до самой его смерти в 1917 г., а с Надеждой Владимировной Шаскольской-Брюлловой – вплоть до моего бегства из Петербурга в Финляндию в декабре 1921 г.»[521]

После прекращения «Логоса» бывшие его участники, в том числе и Гессен, тесно сотрудничали c журналом «Северные записки», а в 1917 г. он переехал в Томск, где получил кафедру философии и педагогики в университете и одно время был директором Высших педагогических курсов.

«Еще недавно, – писал после смерти Гессена Ф. А. Степун, – мне о профессорской деятельности С. И. с восторгом рассказывал его знакомый по Томску, добрый швейцарец, захваченный большевиками в Сибири, а ныне благополучно учительствующий в Швейцарии. Обожаемый своими студентами, С. И. был очевидно и духовным центром Томского философского факультета»[522].

На основании лекций, прочитанных в Томском университете, Гессен создал свой главный философский труд – «Основы педагогики. Введение в прикладную философию» (Берлин, 1923). В нем он, в частности, писал: