Сердце зимы

Помимо кровати в комнате почти не было мебели, но даже так места для движения оставалось немного. Поясным ножом сколов лёд с жёлтого кувшина на умывальнике, она набрала в таз воды и направила Силу, чтобы согреть её. Источник она не отпускала до тех пор, пока над водой не начали виться усики пара. Направлять для этой цели было позволено. Для этой - и никакой больше. Действуя механически, она почистила зубы с солью и содой, затем из стоящего около койки деревянного сундучка вынула свежую сорочку и чулки. Доставать своё кольцо, спрятанное в самом низу маленького бархатного мешочка, она не стала. Ещё один приказ. Все остальные её вещи лежали здесь, все кроме бумаг. Какая удача, что они пропали, когда её схватили. Последней деталью интерьера была вешалка, на которой висели её платья. Не утруждая себя особенным выбором, она взяла одно, бездумно надела и, вооружившись гребнем и щёткой, занялась причёской.

Но когда она разглядела своё отражение в дешёвом, искривлённом зеркале умывальника, отделанная слоновой костью щётка замерла. Тяжело задышав, она опустила руку - щётка упала рядом с гребнем. Платье, которое она выбрала, было толстым, из прекрасно сотканной шерсти, но тёмно-красного цвета и без единого украшения, так что казалось почти чёрным. Чёрным, как мундиры Аша'манов. Искажённое отражение уставилось на неё, презрительно кривя губы. Она уже сдалась - вот, что означал сделанный ею выбор. Не колеблясь, она схватила серый плащ, отороченный мехом куницы.

Когда она откинула полотнище, загораживающее выход, там уже были сёстры около двадцати в длинном коридоре, тянувшемся вдоль разделённых холщовыми перегородками комнат. Тут и там немногие женщины вели приглушённые разговоры, но большинство избегало смотреть друг на друга, даже если они были из одной Айя. Да, страх имел место, но гораздо сильнее стыд покрывал краской лица. Акоура, крепко сбитая Серая, уставилась на руку, где обычно носила кольцо. Десандре, стройная Жёлтая, прятала кисть правой руки подмышкой.

При появлении Тувин негромкие разговоры замерли. Кое-кто откровенно уставился на неё. Включая Дженаре и Лемай из её собственной Айя! Десандре пришла в себя настолько, чтобы холодно повернуться к ней спиной. За два дня одетые в чёрное монстры схватили пятьдесят одну Айз Седай, и пятьдесят из них винили в этом Тувин Газал, будто Элайда а'Ройхан никакого отношения к постигшей их катастрофе не имела. Если бы не вмешательство Логайна, они бы утолили свою жажду мести в первую же проведённую здесь ночь. Она не испытывала благодарности к нему за то, что он остановил их и заставил Карниель Исцелить рубцы от ремней и синяки, оставленные ударами кулаков и ног. Будь её воля, она бы скорее позволила им забить себя до смерти, чем быть ему обязанной.

Накинув на плечи плащ, она гордо прошествовала по коридору и вышла навстречу бледному рассвету, подстать её неясному настроению. Руки дрожали, когда она натягивала шерстяной капюшон, погрузивший лицо в темноту. Ни один человек, посмевший тронуть Тувин Газал, не отделался просто так. Даже госпожа Довиль, которая сломала её гордость, за несколько лет добившись видимой покорности, узнала об этом, когда подошло к концу время её ссылки. Она им ещё покажет. Покажет им всем!

Дом, который она делила с остальными, находился на самом краю большой деревни, но деревня эта не была обычной. Посёлок Аша'манов. Как говорили, в других местах земля была отведена для возведения зданий, которые посрамят своим размером Белую Башню, но большинство жило именно здесь. На таких же широких, как в Тар Валоне, улицах стояли пять каменных казарм, каждая для сотни солдат Аша'манов. Благодарение Свету, они ещё не были заполнены до конца, но рядом строились такие же, многие были уже готовы для настила соломенных крыш. Почти дюжина небольших зданий предназначались для Посвящённых - в каждом из них могло жить до десяти человек. Продолжали строить и такие дома. А вокруг было беспорядочно разбросано чуть ли не две сотни домиков, подобные которым можно увидеть в любой деревне. Там жили некоторые из женатых мужчин и семьи остальных.

Мужчины, которые могли направлять Силу, не пугали её. Один раз, когда она позволила себе удариться в панику, не в счёт. Однако пять сотен мужчин, способных направлять, были как застрявший между зубами осколок кости. Пять сотен! И они умели Перемещаться, по крайней мере, некоторые из них. Крайне острый осколок. Но не это пугало её, - пробираясь через лес милю-другую, она вышла к стене.