Сердечный выстрел

— А перчатку где потеряли? — намеренно резко переключился с одной темы на другую Родион.

— Перчатку?! — опешил Пыжов. — А-а, перчатку!..

— Вы ее так и не нашли?

— Да черт с ней, с перчаткой!..

— Может, когда падали, уронили?

— Когда падал?

— Так вы же на какое-то время потеряли сознание. Ну, после того как Гуляев вас ударил.

— Да нет, не терял я сознание. Просто упал… Да и как упал, на руку.

— Где вы упали?

— Да не падал я, — занервничал Пыжов.

— Руку подставили?

— Да, руку подставил…

— Где?

— Здесь…

Пыжов подошел к орешнику, показал, где стоял Гуляев, когда бил его, где находился он сам. И где на руку упал, показал. Даже как падал, показал. А в этом месте жухлая трава негусто покрывала землю, Пыжов мог испачкаться. Грунт глиняный, а у него на рукаве ни кусочка грязи, только мокрое пятно. И брюки не в глине. А он не мог упасть так, чтобы не коснуться штаниной земли. Это сейчас он мог показать, как мягко приземлился, — в замедленном темпе, осторожно, обдуманно.

— А вы в перчатках были?

— Ну да, тогда в перчатках…

— А какая у вас осталась, правая или левая?

— Правая или левая?… — Пыжов медленно, неуверенно вытащил из кармана перчатку, которая оказалась левой.

Но так на левую руку он и упал. Но перчатка относительно чистая, нет на ней глины. И даже травы. Фомин незаметно усмехнулся. Надо было Пыжову обе перчатки выбросить.

— А может, и без перчаток был, — осознав свою оплошность, заявил Пыжов.

Фомин вздохнул. Так хотелось сказать все, что думает он о Пыжове. И предложить рассказать правду о том, как он убивал Гуляева. Возможно, после того, как тот застрелил Павлика. Но ведь не расскажет. А чистые перчатки — доказательство так себе, курам на смех. Вернее, адвокатам. Следователя нужно ждать, криминалистов, заключения экспертизы, от этой печки уже и плясать.

Оперативному он позвонил сразу, едва только убедился в наличии трупов. Группа уже, возможно, в пути, а Скорокова все стоит над телом Павлика. Взгляд уже вменяемого человека, но много в том взгляде горечи, а по щекам текут слезы.

Фомин подошел к Маше, взял ее за плечи, мягко сдвинул с места, задав направление.

— К шлагбауму давай, группу надо встретить.

Скорокова хлюпнула носом, смахнула слезу и направилась к сторожке.

— Маша, ты держись! Не раскисай! — бросил ей вслед Пыжов.

— Красивая! — сказал Родион, без всякого стеснения провоцируя Илью на откровения.

Вдруг это Пыжов застрелил Павлика из-за несчастной любви к Маше. Предположение из области фантастики, но в жизни всякое случается.

— Красивая… — не стал отрицать Пыжов.

— Давно ее знаешь? — спросил Фомин, обращением на «ты» создавая видимость неформальной обстановки и рассчитывая на то, что Илья расслабится. Еще бы сигарету предложить, но так он же не курит.

— Ну, как знаю… — замялся Пыжов.

— По имени называешь?

— Называю.

— Знаешь, что Маша свой человек в тылу врага.

— А кто враг? — Пыжов улыбнулся, как будто услышал неудачную шутку.

— А когда мы Кальмара с Алтайцем разыскивали, были врагами.

— Ну, когда Кальмара… А сейчас-то вы мне верите? — Пыжов посмотрел Родиону прямо в глаза — в надежде на положительный ответ.

— Да как-то понять не могу, падал ты или нет, а в целом… Правда Гуляева хотел остановить?

— А кому скандал нужен? Это ведь мы виноваты, что Гуляев застрелился.

— Кто мы?

— «Быстрый Дон».

— Это, конечно, хорошо, что ты о корпоративной политике думаешь… Кого на место Павлика могут выдвинуть?

— В смысле на место Павлика?

— Я так понимаю, в вашей корпоративной системе он отвечал за район, за терминал. Кто-то же должен его заменить.

— Это не ко мне.

— Павлик раньше с тобой работал у Смальцева в охране, верно?… А потом и тебя к нему отправили. Замом, наверно?

Возможно, Пыжов претендовал на место Павлика, поэтому пристрелил его, как только представился случай. А ведь случай очень даже подходящий. Насколько Родион понял, Павлик и Пыжов были вдвоем, когда на них вышел Гуляев. Забор вокруг терминала надежно ограждал от посторонних взглядов. Да и не видно с места преступления никакого забора: далеко. Свидетелей может и не быть. Пыжов действительно мог застрелить Гуляева — со зла и на больную после удара голову. А потом, глянув, что свидетелей нет, уложить и самого Павлика, чтобы занять его место, в том числе и в постели с Машей.

— Ну, как замом…

Похоже, Пыжов понял, к чему клонил Родион, потому и обрадовался, увидев идущих к ним людей. Семен Гуляев, который спешил к телу своего отца, прекрасный повод уйти от разговора.

— Эй, парень!

Пыжов собрался удержать Семена, бросился к нему, преграждая дорогу. Но тот, оглушенный страшным известием, пер напролом, и Пыжов, как могло показаться, не смог устоять перед ним. На самом же деле он отступил намеренно. Он видел в Гуляеве быка, который мог затоптать следы преступления. Следы его преступления.

Гуляева остановил Фомин. Сгреб его в охапку, заблокировал руки. И повернул лицом к терминалу. Не надо ему смотреть на покойного отца, изуродованного выстрелом.

— Спокойно, парень, спокойно!

— Это же он!.. — заорал Семен, с ненавистью глядя на Пыжова. — Он отца убил!