Сентябрь

- И по кой ляд? - перебил его Кудряш. Ответа он не дождался. - Там ничего нет, - прибавил он через пару секунд. - Не осталось ничего, ради чего стоило бы возвращаться. Сразу же за Острувью начинается лес, но сейчас это лишь закопченные стволы… Знаю, сам ведь видел… Ничего, курва, не осталось…

- Но я об-бязан, - бормоча, упорствовал Фродо. Язык у него начал заплетаться. - Д-должен...

Он стукнул кулаком по столу, переворачивая стакан. Гул затих, клиенты, похожие, больше, на закутанные тряпками свертки, начали оборачиваться. Кот-мутант глянул неодобрительно и смылся в угол. Кудряш успокоительно помахал рукой.

- Фродо… - начал он.

Низушок с трудом поднял голову.

- Об-бяз-зан я, - поднял он голос. – Должен… вот и пойду… И что ты мне сделаешь? – с глу­пой миной рассмеялся он.

- Я? Ничего, - медленно ответил Кудряш.

- Так я таки пойду. Ты там был, вот и я пойду…

Контрабандист наклонился, приблизил свое покрытое ожогами лицо к лицу коротышки.

- Да, я там был, - шепнул он. – Только теперь я не выгляжу кошерно. А вот ты – да…

Он с весельем глядел на то, как в глазах Фродо недоверие сменяется отвращением.

Кудряш натянул капюшон. Падал мокрый снег, залепляющий глаза; и он неприятно таял на лысине. Контрабандист сделал глубокий вдох, ожидая, когда сотрясаемый рвотой Фродо отклеится от стены, за которую судорожно держался. Длилось это долго.

В конце концов, пошатываясь, он отошел в сторону, наклонился, набрал полную горсть снега, вытер лицо.

- Легче? - не оборачиваясь, бросил Кудряш.

- Ле… - и снова забулькало.

Сотрясаемый спазмами, Фродо наклонился вперед, упал на колени. На этот раз будет короче, оценил Кудряш, блевать уже нечем…

И действительно, все продолжалось короче. Фродо выпрямился. Он встал рядом с контрабан­дистом, всматриваясь в поржавевшую, уже едва видимую из-под снега, перевернутую скорлупу танко­вой башни.

- Все, - вскоре отрапортовал он.

Кудряш глянул внимательно, увидел побледневшее лицо, трезвеющие глаза.

- Так ты серьезно говорил?

Кудряш кивнул. Низушком передернуло.

- Говорили… - буркнул он через минутку. - Ну, тот, что меня вез, говорил, что это правда. Что приедет завтра, раз я заплатил, но меня здесь наверняка не будет… Я не верил, люди вечно болта­ют… - Фродо повернулся к контрабандисту. - Скажи, Кудряш… - голос сорвался. - Скажи, это действи­тельно правда? Я обязан, я же специально за этим…

Коротышка сжал кулаки, так что побелели костяшки.

-Скажи! - крикнул он. - Если я сейчас вернусь, если не… Вот же блин…

Он уселся на ствол 125-мм пушки, торчащий из снега будто сваленный телеграфный столб. И так, не двигаясь, он сидел, после чего сунул руку за пазуху, достал смятый бумажник. Не развернул, застыл на миг, держа тот в руках.

- Ну скажи, Кудряш… - простонал он. - Скажи… Если я сейчас заверну, то до конца себе не прощу. До самого конца своей ёбаной жизни. Я должен быть уверен, обязан…

Он поглядел на бумажник, словно бы видел его впервые в жизни.

- Ничего ты не понимаешь, - прошептал коротышка. - Вот не понимаешь, да и откуда ты мо­жешь знать. Послушай…

Бывший контрабандист отрицательно покачал головой.

- Ага, тебя это не интересует? - с горечью в голосе спросил Фродо. - Ну конечно, какое тебе до всего этого дело. Ты и так сдохнешь здесь, как и решил. Уже скоро. Что ты можешь знать…

Кудряш, который уже протянул руку, чтобы помочь низушку подняться, застыл. Потом в тече­ние бесконечно долгого мгновения присматривался к своей протянутой руке; глядел, какна розовой, блестящей от шрамов коже оседают снежные хлопья, толстые и пушистые, белые комочки, ничем не похожие на правильные звездочки. Как они тают, превращаются в стекающие капли. В конце концов, он убрал руку и спрятал ее в карман, как будто бы внезапно начал ее стыдитьс. Как будто бы только сейчас до него дошло, как его ладонь выглядит.

- Ну да, сдохну, - холодным, не своим голосом произнес он. - Так я решил, впрочем, особого выбора у меня и не было. Но вот тебе, Фродо, не позволю… Так что вставай с этой железяки, пока нейтроны не выжгли тебе яйца. И пошли вовнутрь, там теплее…

И он пошел, не оглядываясь на низушка, который какое-то время продолжал сидеть. Потом сорвался, желая что-то крикнуть, остановить Кудряша.

- Прости, - произнес он прямиком в кружащую густоту белых хлопьев. И только вздрогнувшие плечи исчезавшей в двери фигуры свидетельствовали о том, что контрабандист его услышал.

В теплую каптерку рядом с кухней они уже не вернулись. Сидели в давнем зале пивной, за единственным оставшимся в живых столиком, втиснутым в самый угол. Было холодно, комья снега проникали сквозь окна, совершенно лишенные уже стекол и фанеры, снег ложился сугробами на гряз­ном полу из гранитной крошки. Кудряш потягивал прямиком из пластиковой бутылки, но отодвинул ее, когда Фродо протянул руку.