Сентябрь

Фродо и не заметил, когда на столе появились стаканы. То ли их принесла женщина, то ли контрабандист извлек из объемистого рюкзака. Забулькал самогон. Кудряш наливал до краев, от чи­стого сердца. Низушок с безразличием глядел на растущий уровень спиртного. Ему было все равно, хотелось как можно скорее сделаться пьяным.

- Ну, способ сенсационный! – гудел Кудряш. – Ты знаешь…

Коротышка тряхнул головой, протер ладонью лицо. Это была реальность.

- Что ты говорил? - отсутствующим тоном спросил он. Кудряш внимательно поглядел на него.

- Сенсационный способ борьбы с излучением, - ответил он наконец. – Градусов тонны хороши на нейтроны. И, знаешь что…

Он рассмеялся. И смеялся так, что в глазах блеснули слезы, которые потом стекли по натяну­тым, покрытым розовыми пятнами щекам. Только Фродо от всего этого веселее не стало.

- Знаешь… - Кудряш подавился смехом. – Вот же, курва, - он несколько успокоился, вытирая слезы. – Русские уже давно это практиковали, - продолжил он уже нормальным голосом. – Я читал одну книжку, про подводные лодки. Так им там выдавали спирт, только лишь благодаря нему они и выживали. Все те реакторы с утечками… ты только подумай, столько лет, подлодки с ядерными бое­головками, каждой достаточно устроить маленький такой Армагеддон. И на них плавали мужики все время подшофе. И ничего…

Он опять зашелся смехом, который перешел в сухой кашель. Слезы снова потекли по щекам.

- И это тебя смешит? – сонно спросил фродо, когда после длительного времени контрабан­дист наконец-то восстановил дыхание.

- А тебя нет? – Кудряш выпучил глаза. – Совершенно не смешит?

Он сделался серьезным, видя отрицательный жест головой. Фродо крутил стакан в пальцах, всматриваясь в маслянистую поверхность жидкости, которая проблескивала на свету.

- А вот меня – да… - просопел Кудряш. – Вот сам погляди: столько лет по пьянее – и ничего… А в трезвом виде какую херню устроили.

После второго стакана беседовалось уже легче. По крайней мере, у Фродо сложилось именно такое впечатление; зато Кудряш прекрасно веселился еще с самого начала.

Второй стакан притупил чувства, окружение размылось, утратило резкость. Фродо уже не отво­дил глаз, когда случайно встречался взглядом с какой-нибудь из масок с пятнами ожогов и лишаев. Лысоватый зверь избыточных размеров начал походить на обычного кота, спящего в теплом углу. Лицо Кудряша с печатью близящейся смерти казалось уже таким, как раньше.

И даже собачатина на вкус походила на филе из телятины. А картошка была перемерзшей са­мую чуточку. Фродо не жаловался, он знал, что другой не будет. По крайней мере, на этой географи­ческой широте. Он глянул в маленькое окошко под потолком. На сером фоне неба кружили снежинки.

Кудряш перехватил его взгляд.

- Тебе пора возвращаться, - буркнул он, колупаясь в зубах вилкой; его приличные манеры куда-то подевались. – Дни, конечно длинные, до девяти светло будет, но может быть мороз…

Он тоже глянул в окно.

А быстро, курва, идет, - покачал он головой.

Фродо согласно кивнул. И правда, снег шел что-то быстро. Быстрее, чем кто-либо мог ожи­дать.

- Ты знаешь, что происходит? – спросил он.

Кудряш отрицательно качнул головой.

- Газеты сюда редко доходят, - с иронией протянул он. И подлил в стаканы. – Расскажешь? – спросил через какое-то время. – Не то, чтобы я так особо интересовался, это мало что изменит. Но всегда хорошо чего-то узнать. Как там выглядит теперь мир…

Как выглядит мир, задумался Фродо. Можно только догадываться, поскольку сообщение пре­рвано, а слухи и сплетни значат больше, чем официальные известия. Как выглядит мир, в котором осталось только несколько миллионов китайцев, это тех, которые успели добраться до Австралии, прежде чем начались массовые убийства на пляжах в Дарвине. Как выглядят мексиканские Калифор­ния и Техас сейчас, когда после зимы голода и заразы, которая прервала исход населения за Рио-Гранде. Как выглядят теперь скованные льдом Канада, Финляндия, Швеция. Французское Конго, гер­манская центральная Африка, в которой дождевые леса начали превращаться в саванну с тех пор, как большая часть воды была связана в растущих полярных шапках. Как очень скоро станет выгля­деть дно Северного моря, огромная равнина, на которой кости мамонтов от предыдущего оледенения лежат вместе с останками утонувших кораблей. Дубовые шпангоуты времен викингов, проржавевшая броня ютландского боя и ребра мастодонтов. Как выглядит мир, в котором единственными индусами были врачи из США, да и то, их популяция была сильно сокращена. Мир, в котором нет пакистанцев и афганцев.

Запыленность атмосферы была тем перышком, под тяжестью которого свалился верблюд. Ядерные удары, которыми стороны обменялись в ходе отчаянного американского контрнаступления в северной Польше, стали началом цепной реакции. Неожиданно дрогнули пальцы, которые держали в готовности на атомных кнопках, и мир перешел к окончательному розыгрышу.