Сентябрь

Тишина, неподвижность и забытье. Он ожидал подобного вида, по дороге услышал достаточ­но много. Но услышать, это одно, но вот увидеть самому…

Он стоял и глядел, несмотря на предупреждения о до сих пор еще сильном вторичном излуче­нии корпусов разбитых машин. Тишина и неподвижность, целенький саван снега.

Коротышка даже вздрогнул, увидав струйку дыма, вздымающуюся прямо в небо, в безоблач­ную и безветренную синеву.

- Ёлки зеленые, - произнес Фродо вслух.

Струйка дыма поднималась с плоской крыши пивной, пугающей темными окнами, из которых исчезли куски фанеры.

Низушок поднял мешок и двинулся медленно, даже не подумав о том,, стоит ли вытащить ору­жие. Шел он все быстрее, проходя мимо перевернутой скорлупы танковой башни, перескочил через длинный ствол пушки, на которой даже сохранилась теплоизоляция. Он глядел в черную дыру от вы­битых петель дверей, как бы ожидая, что уже через мгновение погрузится в знакомую и привычную вонь и говор многоязычных голосов, в теплый запах капусты и дыма – и табачного, и конопляного – в неизбывный смрад самогонки. И что голоса притихнут на миг, даже пошлые песенки, что сам он от­правится к столику под простреленным окном.

Шаги застучали по плиточному полу; темный, пустой зал с сугробами под окнами. Сваленные в угол стулья, свисающие из-под потолка разбитые корпуса ламп дневного света. Пустота и тишина. Зрение уже начало привыкать к полумраку, вылавливало мелочи. Отмеченные оспинами выстрелов стены, истлевшие, грязные битвы в углу. Что-то скрипнуло под ногой. Фродо остановился, глянул. Пу­стой одноразовый шприц из военного комплекта, порция морфия, называемая "блаженной смертью". Рассыпанные гильзы и обрывки пулеметных лент. Выстрелянная труба LAW. Пустота и тишина.

Призрак. Нет никакого дыма, и не может быть. Нет ничего, кроме покрывающего все и вся сне­га, собак-мутантов, пустоты и тишины. Кроме смерти.

Никто не встанет со стула, не подсунет стакана, наполненного желтоватым самогоном. Не осталось уже ничего, даже теней тех, которые здесь пили, устраивали свои делишки или били друг друга в морду. Не осталось теней тех других, которые именно здесь закончили безнадежное наступ­ление, которых принесли сюда раненными и умирающими. Тех, которые защищаясь до конца и удер­живая русское контрнаступление, глядели в небо и ожидали эвакуационных вертолетов. Но вместо ожидаемого рокота роторов небо вдруг раскололось фиолетовой вспышкой нейтронных боеголовок.

Никто не поднесет стаканчика. Никто не блеснет зубами в кривой усмешке, не стукнет по пле­чу, не скажет…

- Привет, коротышка!

Тряпичная лямка набитого мешка выпала из онемевших пальцев. Вдоль позвоночника пробе­жала дрожь, холодная, словно дуновение проходящей рядом смерти. Невозможно, подумала некая еще трезвая часть разума Фродо. Такое просто невозможно…

Он хотел обернуться, но не мог, тело неожиданно отказалось слушаться. Фродо ожидал хлоп­ка по плечу, хотя и знал, что такое невозможно, что такого не произойдет, что это всего лишь вообра­жение, всего… Он ожидал хлопка по плечу. И дождался.

- Что, не ожидал… - Голос был более хриплым, чем помнилось. Но, без всякого сомнения, тот же самый. – Что, не ожидал, коротышка ёбаный…

Вот это последнее слово все и решило. Фродо резко обернулся, глянул…

Кудряш уже не был похож на короля контрабандистов. Куда-то исчезла элегантность, покры­тая шрамами ожогов лысина уже не блестела, как когда-то. Глаза глубоко запали. Но это был Кудряш, тот же самый. А самое главное: очень даже живой.

В ноздри ударил знакомый смрад сивухи. Кудряш вытащил жестяную фляжку. Фродо маши­нально протянул руку, пытаясь не глядеть на розовую ладонь, покрытую лущащимся эпидермисом. Коротышка взял холодную жесть, стараясь не сильно выплескивать жгучую жидкость. До конца это не удалось, зубы застучали по металлу.

После второго глотка дрожь рук прошла, спиртное стекло теплой волной. Фродо сплюнул.

- Кудряш, курва… - медленно произнес он, уже не чувствуя внутренней тряски. - Так ты же, курва, мертв…

Взгляд контрабандиста пригас.

- И правда… - ответил он на это через какое-то время. - Мертв. Точно так же, как и все мы…

Фродо бессмысленно начал копаться в многочисленных карманах летной куртки. Наконец на­шел пачку ʺкэмелаʺ. Вытащил одну сигарету, сунул в рот. Снова он охлопывал карманы куртки в поис­ках зажигалки. Кудряш щелкнул бензиновой ʺзиппоʺ. Из-под колесика вылетел сноп искр, замерцал язычок огня. Фродо нагнулся, прикурил, глубоко затянулся.

- Наконец0то ты научился курить… - в голосе Кудряша прозвучала насмешка. Покрытое шра­мами ожогов лицо расплылось в усмешке. Фродо бессознательно вздохнул, пытаясь отвести глаза.

- Не парься, - услышал он. И послушно глянул. Кудряш все так же усмехался. Стянувшиеся шрамы придавали ему чудовищный вид. - Да знаю я, как выгляжу… - прибавил бывший контрабан­дист. - Как-то раз нашел зеркало…

Фродо безотчетно покачал головой.

- Расскажи…

Замолк. Он сам не знал, о чем хочет спросить. Кудряш похлопал его по плечу.

- Это долгая история.