Семейный быт башкир.ХIХ-ХХ вв.

В Учалинском и Хайбуллинском р-нах повитуха для родовспоможения просила у роженицы хэйер - подаянйе: "Баш-к үҙ кңд>н, билеңдән уратып, хййер бир, башыңдан башка бир" - "Дай подаяние, обнеся его вокруг себя, дай от себя и от ребенка". Роженица давала ей 20-30 копеек или платок.

Повсюду у башкир с целью скорейшего разрешения от бремени были распространены также приемы подражательной магии. Общеизвестны обычаи открывания и закрывания или снятия дверей мечети. При трудных родах женщину били пустым кожаным сосудом (Зианчуринский р-н) или трясли перед ней пустым мешком (Мелеузовский р-н). Тяжело рожающей женщине давали выпить воду, в которой сполоснул руки человек, вырвавший лягушку изо рта змеи, или воду, в которую соскоблили роговицу с его ногтей. Эти обряды можно рассматривать как магическое воздействие на ускорение процесса такого же отрыва (опустошения, открывания), происходящего в утробе матери при родах. Для облегчения родов повитуха обмывала роженицу водой, смытой со священных книг, с ручек дверей, дверной скобы, оконных стекол.

Во время родов входить в дом никому не разрешалось. Только в исключительных случаях, когда роды были очень тяжелыми, к роженице допускали ее мужа. Роженицу усаживали с вытянутыми ногами и через них трижды проводили мужа туда и обратно, читая соответствующие заклинания. Чтобы ребенок шел быстрее, женщина повисала на шее у мужа: держась за него, она помогала себе во время потуг. Иногда мужу достаточно было сказать: "Енел тыуһын или катынкайым, ризамын инде, тулғағың килһен инде" - "Жена моя, я доволен тобою, разродись поскорее" (Бурзянский, Хайбул-линский, Мелеузовский р-ны). Вероятно, эти обряды были связаны с древним обычаем кувады, в них подчеркивалась причастность мужчины, его способность соучаствовать, облегчить акт родов. Позднее, по-видимому, тут развилась параллельная идея - муж приглашался для того, чтобы как бы отпустить "вину" роженицы, благословить ее для родов, оказать ей психологическую поддержку.

Родившегося ребенка подхватывала бабка и перерезала ему пуповину. Пуповина перерезалась ножницами или ножом на книге, доске или пятке сапога (предметы эти служили оберегами). Пуповину оставляли подлиннее, чтобы ребенок не мочился в постель. Перерезая пуповину, бабка приговаривала: "Ғүмерле булһын, бәхетле булһын" - "Пусть живет долго, пусть будет счастливым". Нож, которым обрезали пуповину, тщательно мыли и пользовались им только после того, как отпадала пуповина. В Кугарчинском р-не такой нож закапывали в землю. Конец отрезанной пуповины на юге и юго-востоке Башкирии замазывали куском корота с маслом, а в центральных районах посыпали древесными гнилушками. Пуповина сморщивалась, высыхала и отпадала примерно на пятый день. Отсохшую пуповину не выбрасывали. Она была плотью ребенка и должна была храниться. Ее закапывали в землю в укромном месте, например в подполе, под забором, втыкали в щель между бревнами дома;-запрятывали в сундук или вшивали в амулет бетеү. В Абзелиловском р-не нами записано, что кендек -ҙҙ Эмден йдне, тупрактан сыктык - тупракка ^алырға - "пуповина - душа (плоть) человека, мы вышли из земли - в землю и положить".

Появившийся на свет новорожденный сразу же должен был подать голос. Если он долго молчал - повитуха звенела железками, стучала по подносу, громко произносила имя отца ребенка. Очевидно, что все эти обычаи были основаны на уверенности, что криком новорожденный как бы "доказывал" свою жизнеспособность. Именно с этого момента о ребенке говорили, что в него "вселилась душа" - й$н керҙе, т.е. он живет.

Перерезав пуповину, повитуха обмывала ребенка теплой водой с мылом или без мыла. Иногда, как считала повитуха, для укрепления тела ребенка она в воду добавляла соль. В Зилаирском р-не с целью укрепления суставов ребенка его смазывали топленым маслом и держали перед теплой печкой.