Семейные тайны Армстронгов

— Неужели в этом есть необходимость? — спросил Эдвард, он был в шоке.

— Проезжая по нашим землям сегодня утром, я обнаружил там несколько оборванных созданий, которые шатались в поисках пропитания. Количество бездомных и отчаявшихся будет расти, и нам нужно быть готовыми защитить себя от нападения.

— Я не желаю жить в крепости! — возразил Эдвард.

Синклер подался вперед и обеими руками хлопнул по столу перед Эдвардом.

— Опомнись, приятель, открой глаза! Ты хочешь дождаться, когда несколько сотен голодных крестьян будут штурмовать парадный вход твоего дома? Если не хочешь подумать о своей жене и сыне, подумай хотя бы об остальных! И обеспечь защиту для своих слуг и всех нас от доведенной до отчаяния голодной толпы!

Эдвард был прижат к стенке.

— Хорошо.

— Спасибо тебе! — зло бросил Синклер, после чего резко развернулся и вышел.

Анна подождала, когда за ним захлопнется входная дверь, и вошла к Эдварду, который сидел, горестно закрыв лицо руками. Она обняла его за плечи и попробовала утешить.

— Неужели все так плохо?

— Боюсь, что хуже некуда. Не могла бы ты снова написать отцу и рассказать ему, что ситуация здесь сложилась отчаянная? Что нам крайне нужна помощь парламента. Передай ему, чтобы он шел в Вестминстер и просил помощи, если сможет.

— Конечно, я напишу. Однако я думаю, что он уже и так обо всем знает. Вчера я получила от него письмо, где он пишет, что Дублин переполнен переселенцами, которые бегут от голода в сельской местности… Да, он так и написал — «от голода». Он говорит, что на улицах полно голодных нищих. Еще он спрашивает, получаем ли мы какую-то помощь?

— Скажи ему, что этого чрезвычайно мало и абсолютно недостаточно. Напиши ему прямо сейчас.

— Конечно.

В ту ночь Анна стояла в детской у окна, прижимая к груди Лоренса, и смотрела на озеро. Она старалась не думать об отчаянии, царившем за пределами этой тихой гавани — ее дома и поместья.

— Здесь ты в безопасности, дорогой мой. И ничто не сможет причинить тебе вред, — прошептала она сыну.

Крытый экипаж Анны выехал через главные ворота усадьбы и направился в сторону Кастлуэста. Эдвард советовал ей не выезжать за пределы их владений: он предупреждал, что она может увидеть там вещи, которые расстроят ее. Но ей было необходимо купить ткань, из которой будет пошита одежда для Лоренса. К тому же она слышала уже столько всяких устрашающих историй, что ей хотелось самой посмотреть, что же происходит на самом деле. Глядя в окно кареты, она видела людей, которые бесцельно брели вдоль дороги. Она была потрясена их видом: истощавшие фигуры, одетые в какие-то лохмотья, глубоко запавшие глаза на угрюмых лицах, слабые руки, безнадежно протянутые в сторону проезжавшего экипажа в безысходной просьбе о помощи. Уже на подъезде к городу она увидела женщину, лежавшую у придорожной канавы с ребенком на руках; оба они были совершенно измождены от голода. А в самой канаве она заметила и другие тела, только не смогла разобрать, живые они или мертвые.

Улицы были на удивление пустынны — город казался почти вымершим. Это был уже совсем не тот кипучий торговый городок с изобилием всевозможных продуктов и товаров, каким он был ранее. Ей встретилось всего несколько болезненного вида, неуверенно бредущих прохожих; еще она заметила по всему городу много полицейских. Карета остановилась перед мануфактурной лавкой. Ступив на тротуар, Анна оглядела безлюдную улицу, испытывая жутковатое ощущение. Подойдя к двери магазинчика, она хотела ее открыть, но та оказалась заперта, хоть на ней и висела табличка «Открыто». Она громко постучала в стекло, и через несколько секунд ей открыла хозяйка, миссис О’Хара.

— О, леди Армстронг, рада вас видеть, заходите, пожалуйста, — сказала она, жестом приглашая Анну внутрь и быстро запирая за нею дверь.

Миссис О’Хара была крупной, обычно очень жизнерадостной и вежливой женщиной, владелицей большого магазина тканей, дела которого шли хорошо. Однако сегодня миссис О’Хара выглядела растерянной и встревоженной и постоянно прижимала к лицу носовой платок.

Миссис О’Хара выглянула в окно:

— Они не видели, как вы заходили сюда. Но карету вашу они точно заметили и скоро будут здесь.

— Кто «они», миссис О’Хара?

— Люди, конечно.

— А куда все подевались? — умоляющим тоном спросила Анна.

— Сидят по домам, если у них еще есть свои дома. Я такого раньше никогда не видела. В городе вообще нет никакой торговли. Я, по крайней мере, торгую только льном и хлопком, они хоть несъедобные. А вот продовольственные лавки не могут даже завести какие-то продукты, потому что изголодавшийся народ тут же налетит и все разграбит.

Миссис О’Хара зашла за широкий прилавок, на котором были разложены рулоны ткани.

— А вы как справляетесь в Большом Доме? — спросила она у Анны.

— Стараемся, как можем.

— Я слыхала, что в вашем поместье не будет выселений.