Семейные тайны

И Алия что-нибудь придумает: в прошлый раз был торт "Наполеон", где тесто, это маленькая хитрость Алии, с коньяком, на этот раз - торт "Кутузов" (а здесь в тесто кладется еще и мед, и будет Алия печь, пока у Хансултанова аллергия на мед не появится, но это не скоро), и у нее каждый раз рецепт спрашивают, и в клинике, и дома. "Пишите,- она им,- полстакана сахара, столовая ложка меду, два яйца, пятьдесят граммов масла, чайная ложка соды с лимонным соком; тридцать орехов очистить и через мясорубку, полтора стакана муки замесить, разделить на три части, потоньше раскатать, испечь три коржа. Крем? Я же сказала: полкило сметаны и тридцать орехов через мясорубку".- "Так просто?" "А вы попробуйте!"

Увлеклась коктейлями: "Ришелье", "Монте-Кристо", "Леди Гамильтон" - стакан рома, пятьдесят граммов водки, два стакана апельсинового сока, подать со льдом. "А яйца? Ведь коктейль..." - "Яйца к коктейлям "Ришелье" и "Монте-Кристо".

Мать, Марьям-ханум, несколько дней с зеленью возится: в больших очках, чтоб хорошо видеть, чистит и чистит, промывает в дуршлаге зелень - и мяту, и кинзу, и порей, из рода луковичных, и кресс-салат; она и варенья варит: кизиловое любит Айша, из лепестков розы, это на любителя, из инжира (от простуды помогает), ну и абрикосовое, и всякое еще, а к чаю, чтоб ароматным был, "трава куропатки", или чебрец, в горах растет, собирают и сушат, запах насквозь прошибает.

За Айшой негласное руководство застольем, хотя тамадой неизменно выступает Аскер, но как заговорит она, тотчас умолкают и дети: у Айны, как известно, Агил, он собирается паспорт получить, и там, где фамилия, запишут псевдоним отца, Никбин, Аскер добьется разрешения, да зря стараться будет: порвет Агил с семьей... но об этом в другой раз, ибо Айша заговорила, и дети: Адил, сын Зулейхи, и Муртуз-младший, сын Алии, умолкают - ловят ее взгляд и слово.

Только б захотеть собраться всей семьей, а повод найдется.

И правда: "Братцы, а ведь скоро круглая дата, как мы уехали!" - скажет Расул, и Махмуд, у которого четко расписано кто где когда, удивится, что запамятовал:

"Ну да, уже десять! - И тут же откровенность как бестактность: - А не тянет сюда?"

Больное место Расула, но взгляд не выдаст ни за что, мол, рядовой солдат, куда прикажут.

Но есть поводы и поважней: Хансултанов! В сорок лет!.. С триумфом прошли выборы, ибо удачный расклад был: два землячества дрались, акинцы и абадцы (аранцев черед еще не наступил), "а я в выигрыше оказался", говорит Хансултанов, и Айша не возражает: пусть гуляет эта версия, тем более что заслуги Хансултанова налицо, в такие глубины собираются проникнуть по его методу, аж в мезопласты! Скептики спорили с ним, и даже Ильдрым, что еще не доросли, техника подведет, и без того, мол, пленкой затянуто море, рыба задыхается,- Хансултанов не раз приезжал в Морское, пока не сумел уговорить ни Ильдрыма, ни Сурена, но, кажется, они поддаются, почти согласились, слава, премии, почести... и завертится скоро дело, Хансултанов облюбовал даже основание, где начнут бурить, чуть мощное и по расчетам вполне годится, выдержит и мезопласт.

А тут стихийное бедствие - кто мог предвидеть?..

Звание Хансултанов успел получить, но идею временно законсервировали, ибо риск. К тому же в свете недавних похорон, когда гибель связывается с попыткой освоить мезопласты: митинг, семь гробов как символ (ведь никого не нашли). "Мы провожаем..." тогда -на освоение, сегодня - в последний путь,- Сурен говорит в микрофон (от имени товарищей), и голос его плывет над площадью, заполненной народом. "Еще недавно..." - и слава, и подвиг, и мужество, "а сегодня..." у Хансултанова, рядом с Суреном стоит, лицо черное, оброс щетиной и множество седых волос, и понесут семь гробов в безмолвии в сторону гор, вверх по улице Кинжальной, где скоро построят КамышПром, переделав гостиницу, бывший Каравансарай, и улицу назовут в честь Ильдрыма.

Незримая сигнализация по цепочке - и устремляются из разных концов машины на дачу Аскера Никбина, мчатся по новой автостраде мимо аэродрома: черная у Хансултанова, а Бахадур в свою зеленую "Волгу", коллективный подарок зятьев и сестер в связи с только что полученной золотой медалью, и доля Расула с Лейлой есть, забрал мать и Айшу, а служебный "рафик" Аскера Никбина (и шофера тоже зовут Рафик), куда сели Расул' с Лейлой. "Я с народом",- сказал Расул, Айна с сыном Агилом, Зулейха с Махмудом, и еще дети, Расул не запомнил, кто есть кто, а ведь племянники Лейлы, и Адил, сын Зулейхи и Махмуда, не в отца крупный и высокий, как Агил, хотя моложе лет на пять, и Муртуз-младший, сын Хансултанова и Алии, назвали в честь отца.