Семейные тайны

А все потому (разве только это? Поговаривали о цитрусовых, лимон - это ясно, миллион, но есть и иные, грейпфрут, к примеру, и его содержимое трудно поддается исчислению), что Шептавший помнил, как с Джанибеком,- о!., тут пошло такое, что шифровальщики голову ломали!., и, как эстафета, передавалось из уст в уста,- и пусть сметливые растолкуют, что сие значит: ВТОРЫЕ, но на ПЕРВЫХ ролях (в ведомстве Джанибека, а такого рода ведомств - раз-два, и обчелся, чертова дюжина), да, помнил Шептавший, как с Джанибеком ели стратов, птичек-невеличек, особо приготовленных в вине, а потом стреляли в горных козлов, они же туры, из пистолетов, которые с виду как пугачи пугачевских времен, и бухают, как пушкис семичастное эхо в горах неделю бьется меж утесов, с одного склона на другой катится, пока не задохнется (и однажды охотились с вертолета).

А потом, как утихнет эхо, засеменят по альпийским лугам яркокрылые птицы: "Цви-цви! Цви-цви!" - поют и вторят им, будто птичьи дозоры на перекличке, быстрые белогрудые птицы: "Гу-гу! Гу-гу!" - и цвигают, и гугают, пока снова не станут бухать". И егерь, и конский лекарь, кому имя коновал, в их свите.

А ныне на широкой поляне-поляночке, что меж гор, неспокойно. Вдруг - чу! выстрел,- новые охотники, и неведомо в кого рикошетом.

И еще хобби у Шептавшего: старинное серебро, пояса, рукоятки, кубки и прочее, даже сабли,- их видимо-невидимо на Кавказе с шамилевских времен (и кое-что еще). Однажды Шептавший в узком кругу о хобби рассказывал, что продлевает жизнь, и Расул приглашен был, слышал.

"Есть стремление к чему-то, и это мобилизует, ни одного лишнего жирка на сердечной мышце, и душевное удовлетворение после суетной и хлопотной службы!"

Один-де коллекционирует шариковые ручки, рыщет по загранице, специальные ящики с бархатной основой, где прячет их, с пикантными подробностями: повернешь язычком вверх и видишь лысую голову государственного мужа, а вниз повернешь, ой-ой, какие формы! - хохочет.- А кто автомашины, в миниатюре и в натуральный рост, смотря по возможностям. Ну, медали или другие знаки отличия дарят, сняв с груди, ибо чем стать игрушкой в руках внука, не понимающего боевое прошлое деда,- пусть лучше в коллекцию, а она описана и взята на учет, ибо здесь и ордена золотые, с саблей и крестом, тех, кто когда-то орудовал на дальних восточных границах.

А кое-кто,- кто ж говорил? Расул не вспомнит,- фотографии знаменитых представителей своей нации развесил на стенах квартиры: к своим отнесен и Азим (он же Айзик) Азимов, ну да, фантаст, чуть ли не внучатым племянником доводится народному художнику Азимзаде и троюродным племянником революционеру Азими, чья жизнь - авантюрный роман или детективный сериал, никто не додумался (под Москвой в Переделкине, кажется, похоронен).

А потом с чего-то министра культуры (действующего!) вспомнил, тоже, дескать, коллекционирует: книги с дарственными надписями. Как полки переполнятся, аккуратно отрывает страницы с автографами (по алфавиту) и, никому это дело не доверяя, сам переплетает. "А что книги?" - спросил кто-то. "Книги на выброс.- И после паузы: - Уж лучше, - я ему,- в сельскую подшефную школу их подарить, а он мне: "Следы автографов видны, неудобно".

Расул прежде воспринимал Шептавшего спокойно, ГДЕ БЫЛА ОШИБКА? а теперь стал замечать за ним и косноязычие. И он, только сейчас Расул заметил, слеп, оказывается, на правый глаз, утрачено объемное видение, и все для него плоские фигуры на плоской стене. И как постарел, давно его Расул не слушал, а тут пригласили выступить. Подбородок трется о широкий узел голубовато-малинового галстука, и он стирается. И листы, с которых вычитываются фразы, обкатанные до блеска, небольшого формата, так принято, и особая машинка с крупным шрифтом. Увы, так и остался в роли шепчущего, нет, до старости ещё далеко, и шансы есть; отсюда пойдет к любовнице, а от нее позвонит домой: "Дорогая, я задержусь еще..." - это его, Шептавшего, крылатый афоризм, когда ему кто-то из оправданных сказал, что "был прав", и все пришли к его правде - "Лучше ошибаться со всеми, чем быть правым одному". И еще (к слухам, которые распускаются): пока не принято решение - это слухи (случалось - сбывались), а когда принято решение - это уже банальность. Кстати, шефа Расула пригласили к высокому начальству, может, речь пойдет о нем, ЗАСИДЕЛСЯ. Но ведь сказано: потолок! О боже, как он издергался, жалеет его Лейла. Но как помочь? Может, думает Расул, кое-какие идеи, из затаенных, особым психохимическим составом, А РАЗВЕ БЫЛО ЧТО?! выявленные, стилистами по айсберговой системе? И специальные сейсмокосмические аппараты, нацеленные?.. Три широких, с двойными рамами, окна на улицу с односторонним движением, а одно - во двор, где буйно разрослись кустарники (крапива?), и не продерешься.

А ведь не всякий и шепнет! И не каждый услышан будет!

Свояки они, Шептавший и Большие уши. Более того: Шептавший, вроде Аскера Никбина, на старшей женат.