Семь возрастов смерти. Путешествие судмедэксперта по жизни

Конечно, со временем стало только хуже. Встав утром, я какое-то время просто стою и жду, пока мои колени позволят мне пойти. Затем я спускаюсь вниз по лестнице, держась за перила. Я не хватаюсь за них, во всяком случае пока. Моя рука просто скользит по ним. То же самое на эскалаторе в метро. Я встаю в правую очередь, чтобы можно было держаться за поручень. Я понимаю, что мои колени, лишившись значительной части хряща, начинают терять стабильность и могут неожиданно подогнуться. Такого еще не случалось, но это вполне возможно. Не думаю, что со стороны может показаться, будто я нетвердо стою на ногах. Лишь мне одному известно, что у моих ног очень старые коленные суставы.

Мне повезло, что артрит пока еще не причиняет боли. Можно сказать, что колени доставляют мне дискомфорт, сковывают движения, раздражают, но почти не болят. Хрящевая ткань наверняка продолжит разрушаться. Как мне сохранить ее целостность? Развитые мышцы вокруг коленей обеспечивают им дополнительную поддержку, и мне следует продолжать много двигаться, чтобы избежать скованности суставов, хоть я и понимаю, что физические упражнения способствуют развитию артрита. Все дело в соблюдении баланса между пользой и риском. Возможно, это поддержание баланса и есть старость.

Что же происходит при артрите с костями, когда они, почти лишившись хряща, продолжают пытаться двигаться? Все думают, будто кости белого цвета, потому что именно такими всегда выглядят скелеты, будь то во время празднования Хеллоуина или уроков анатомии. Эти скелеты были замочены в растворителе и отбелены. На самом деле кость имеет непривлекательный грязно-белый оттенок, иногда близкий к серому. Там, где хрящ истончается настолько, что уже почти не смягчает движение, кость трется о кость. Даже думать об этом больно — я так и представляю два массивных гранитных колеса, которые со скрежетом перетирают зерно в какой-нибудь старинной водяной мельнице.

Годами трущиеся друг о друга кости становятся гладкими и белыми с желтоватым отливом, как слоновая кость. И в местах, где хрящ износился, правое колено Альфреда напоминало слоновую кость.

У него был сильный артрит в нескольких местах в одном колене, однако у меня было ужасное подозрение, что у меня артрит (в обоих коленях!) куда серьезнее, чем у него. Таким образом, я не видел никаких причин, чтобы Альфред мог ни с того ни с сего упасть в обморок, — поскольку на него напали, куда логичнее было предположить, что он упал из-за того, что его ударили. Я так и не смог найти объяснение тому, почему у него на голове почти не осталось следов удара о землю, и не могу до сих пор. Между тем, читая остальные свидетельские показания, я обратил внимание на одну деталь: в одном из них говорилось, что на Альфреде был толстый шарф, который упал на землю раньше, чем он, — возможно, он и смягчил его падение. Как же судмедэкспертам порой не хватает фотографий с места преступления. Но когда есть хоть проблеск надежды на спасение жизни, никто не думает об уликах, которые могут понадобиться после смерти. Если кто-то и снял случившееся на телефон, к сожалению, не сообщил об этом.

Парни, напавшие на Альфреда, на суде заявили о своей невиновности, утверждая, что вынуждены были ударить его в целях самообороны. Они лишь попросили у его сына сигарету, а Альфред сам на них набросился.

Присяжных их доводы не убедили: у обвинения было слишком много свидетелей, которые подтвердили, что парни на него напали. Их признали виновными в убийстве и приговорили к пожизненному заключению.

Решение Альфреда дать им отпор было благородным, но безрассудным: оно свидетельствовало о его неспособности признать, что он уже не такой сильный и ловкий, как в былые годы. Между тем порой у меня возникает странное чувство, словно я знаю покойного. Не при жизни, конечно, а по написанной его телом автобиографии. Разумеется, эта история определяется личностью, вокруг которой строится. Кажется, Альфред Хуп мне понравился. Подозреваю, решение сразиться с тремя хулиганами, чтобы защитить сына, было настолько в его духе, что он поступил бы так независимо от своего возраста и состояния здоровья. Пожалуй, его смерть, как это часто бывает, стала результатом его уникального характера.

Глава 16

Закончив с Альфредом Хупом, я задержался в секционной, разговорившись с сотрудником морга, как вдруг до меня дошло, что один из полицейских все еще тут.

— Док, у меня тут не совсем простой случай, — неловко начал он. — Я знаю, что вы обычно не занимаетесь рядовыми коронерскими делами, но я тут подумал… раз уж вы тут…