Семь сувениров

Николай оторвался от чтения письма и посмотрел в ту сторону, где лежало тело Волкова. Оно все еще было там, но стало каким-то едва различимым. Оно растворялось, исчезало словно мираж. Николай закрыл и снова открыл глаза. Тело вибрировало, изливало розово-голубой свет, расплывалось в полумраке. Вот он увидел тонкую конструкцию скелета, череп, истлевшую одежду. Тело продолжало исчезать. Кофе, вылившееся из чашки, превращалось в застывшее, въевшееся в паркет коричневое пятно. Внутри пятна виднелись кристаллики сахара. Николай все смотрел и смотрел на Волкова. Вот постепенно и кости скелета стали совсем тонкими, похожими на проволоку, череп истончался, становился похожим на маску. Наконец, когда тело Волкова совсем стало похожим на галлюцинацию или рисунок на шелковой ткани, оно медленно приподнялось, потянулось, встало и, приплясывая, заструилось в сторону открытой двери.

Николай услышал тихую музыку. Она лилась откуда-то из коридора. Сквозь музыку долетал голос. Николай сразу узнал его. Это был голос мамы. За голосом мамы сквозили другие голоса. Он узнал Василису, узнал, голос отца, даже узнал голос Волкова.

– Коля, сынок! – кричала мама. – Ну где же ты? Почему тебя каждый раз нужно так долго звать?!

– Коля! – говорил отец. – Иди сюда!

Голоса расплывались, были похожи на журчание воды. Николай поднялся, оставив письмо на полу, рядом с диваном, и отправился в сторону двери, в том же направлении, куда только что вышел призрак Волкова.

Он шел по коридору. Голоса были все ближе и ближе. Дверь в закрытую комнату была приоткрыта. Оттуда лился голубоватый свет. Краснов протянул руку, толкнул дверь. Она отворилась. Посередине комнаты стояла Василиса. Ей было лет шестнадцать-семнадцать. Она была в джинсовой куртке, розовой футболке, джинсах того же оттенка, что куртка и белых кроссовках. Она смотрела на него неживым застывшим взглядом. Длинные светлые волосы были немного всклокочены. Василиса напоминала манекен или большую куклу. Она покачивалась в разные стороны, как будто ее сносило ветром.

Краснов прошел в комнату и направился к Василисе. Он повернул голову в сторону окна и увидел себя в отражении стекол. Ему тоже было не более семнадцати. На нем был черный пиджак с широкими плечами, узкие вареные джинсы, ворот белой рубашки был повязан узким черным галстуком. На голове возвышался разноцветный начес. Волосы торчали в разные стороны.

Он подошел к Василисе и взял ее за руки. Она смотрела на него, не моргая, не выражая ни одной эмоции. Откуда-то продолжали доноситься голоса мамы и отца. Комната была пуста. Он стал вглядываться. Там, в окнах противоположного дома, он разглядел маму, потом, в другом окне, увидел отца. Они махали руками, звали его. Он отвернулся, снова посмотрел на Василису. Она казалась совсем холодной, почти что мертвой. Он пытался растирать ее руки, но они оставались ледяными.

Наконец он подался вперед, приблизился к ее неживому, уснувшему лицу и осторожно поцеловал ее в губы. Он пристально посмотрел ей в глаза. Ее радужки, словно снежинки начинали оттаивать. На скулы упали капли воды. Она заморгала. Николай увидел, как кожа на ее щеках розовела. Она улыбнулась и посмотрела на него.

– Ты кто? – спросила Василиса.

– Коля, мы стреляли с тобой в тире. Не помнишь?

– Как же… Помню…

– Потом ты ушла с мертвецом… А я остался…

– Да… Я ушла с мертвецом… А ты остался…

Василиса тихо засмеялась и весело посмотрела ему в глаза. Тут за ее спиной, одна за другой, стали появляться тени. Тени медленно становились телами. Они двигались, перешептывались, толкали одно другое. Николай разглядел Александру Генриховну, совсем молодую, за ней возвышался Константин Волков, чуть дальше стоял Андрей Огнев, а за ним появились мама и отец Николая. Еще он разглядел полупрозрачную тень Вити Некрасова. И где-то, в самом темном из углов комнаты, притаился Вениамин Волков. Николай узнавал его. Он пристально наблюдал за ним и Василисой из своей непроглядной тьмы.

Василиса все смеялась и смеялась. Не могла остановиться. Тени, тем временем, продолжали трансформироваться. Тела стали покрываться язвами и струпьями. Стал ощущаться запах гнили. Плоть медленно разлагалась. Николай видел червей, насекомых, мелких грызунов, которые превращали трупы в скелеты. Как только трансформации прекратились, скелеты взялись за руки, закружились и начали медленно приближаться к Николаю и Василисе.

– Что же мы стоим? – спросил Николай Василису.

– А что нам остается?

– Они сейчас расправятся с нами…

Скелеты были все ближе и ближе. Они наступали медленно, но как-то неизбежно, необратимо.

– Они окружают нас, – прошептал Николай.