Семь сувениров

– А потому, что все человечество не исправишь… Чего он хотел? Сказать людям, что все они, без исключения, мерзавцы, грешники, потенциальные убийцы, клеветники?.. Что каждый виновен в беде другого? Это и так ясно. Зачем говорить человеку о том, что он и так хорошо знает. Человека нужно утешать. Жалеть… Уводить подальше от темных мыслей. Он не мог жить, как все. Понимаете? Жить как отлаженный механизм. Он сам был парадоксальным и выискивал парадоксы, исключения из общих правил. Его так и тянуло ко всяким сумасшедшим, нарушителям порядка, наркоманам, алкоголикам. Найдет очередное исключение и наблюдает… Оторваться не может… Пока не вытягивал из него то, что задумал вытянуть, не успокаивался…

Николай делал записи в электронный блокнот, то и дело с интересом поглядывая на Волкова.

– Давайте вернемся все же к моему вопросу… – сказал он, когда Константин Семенович замолчал. – Значит, Вениамин Семенович был близок с матерью?

– Не то слово. Они были очень тесно привязаны друг к другу. Нужно сказать, что отец, когда появлялся в доме, не щадил ни маму, ни Веню.

– Поясните…

– Вене доставалось за плохие оценки, за беспорядок в комнате… Маме – за то, что она баловала Веню… Делала из него, как говорил отец, неженку. Он был сторонником жесткой дисциплины. Мне редко доставалось. Я старался в дни его приездов реже бывать дома, держал комнату в чистоте и дневник в порядке.

Николай продолжал делать записи в блокноте и время от времени проверял диктофон. Через открытое окно был слышен шум пролетающих по набережной машин и голоса гидов с плывущих по Неве трамвайчиков. Николай поднял глаза и заметил вдалеке ангела на шпиле Петропавловки. Он был золотым, как солнечный луч – искрился, переливался, буквально парил в воздухе. Николай снова посмотрел на Константина Семеновича. Тот молчал, был погружен в какие-то, ведомые только ему, раздумья.

– Правда однажды… – тихо сказал он. – Вернувшись с прогулки по городу, Веня умудрился сильно рассердить маму… Это был, пожалуй, единственный случай… Она с ним не разговаривала дня два…

– Какой случай?

Волков посмотрел на Николая каким-то особенным, словно почерневшим от волнения взглядом. Он всматривался в лицо журналисту, возможно решая, рассказывать ему эту историю или нет.

– Ну что же… Раз сам начал… – сказал Волков. – Они с мамой часто гуляли по Ленинграду, ходили по музеям. Очень любили Русский музей и Эрмитаж… Когда возвращались, могли часами обсуждать увиденное… И вот однажды, вернувшись из города, Веня попросил маму дать ему какой-то альбом по искусству… Он долго копался в нем, наконец нашел то, что искал, подошел к маме и спросил: Мама, скажи, кто это? Он протянул ей репродукцию картины Ари Шеффера «Искушение Христа»…, где был изображен Иисус, искушаемый Дьяволом на горе… У меня, кстати, есть копия, она висит в коридоре… Мама ответила: это Дьявол. А что такое Дьявол? Мама через силу отвечала: Дьявол – это зло. Темная сила. Он причиняет боль. Она не вдавалась в подробности сюжета об искушении верой… по понятным причинам… Мама, – продолжил Веня. – Значит наш папа Дьявол?

Николай оторвался от записей и уставился на Константина Семеновича своими цепкими карими глазами.

– Да… – выдохнул Волков. – Я ничего не искажаю. Так и сказал.

– И что же ответила ваша мама? – спросил Николай.

– Мама одновременно и рассердилась, и испугалась… Стала кричать что-то вроде: Глупый мальчик! Ты ничего не понимаешь! Тот настаивал: Но он ведь причиняет боль! Он причиняет тебе боль! И он так похож на него… Вот на этого – с крыльями… Мама схватила его за руку, швырнула альбом на стол и силой потащила Веню в комнату. Оттуда доносилось: Чтобы я больше такого не слышала! Совсем распустился! Он – человек. Такой – как все! С недостатками и достоинствами. Как ты! Как я! Как Костя! Никогда больше так не говори!.. Но он не любит нас! – кричал Веня… Любит! – не соглашалась мама. – Ты когда-нибудь это поймешь… Любовь – далеко не всегда прекрасна. У нее разные обличия. – Не верю! – кричал Веня… Веришь ты или нет, чтобы я больше этого не слышала! В конце концов, даже если ты считаешь, что он нас не любит, это не дает тебе права сравнивать отца с дьяволом… Да! Ты не имеешь права! – гаркнула мама каким-то странным, хриплым голосом… Сколько лет прошло, а он до сих пор звучит у меня в голове… Затем она вышла из комнаты, громко хлопнув дверью… Веня не выходил до позднего вечера. Помирились они только спустя дня три. Больше он никогда не повторял ничего подобного… В крайнем случае, в моем присутствии.

Николай не отрывался от своего блокнота. Делал пометки. Волков замолчал и внимательно посмотрел на него.

– Николай, вы понимаете, что все, о чем я вам сейчас рассказал, должно остаться между нами? – спросил он напряженно.

– Конечно. Об этом никто никогда не узнает. Но я благодарю вас за этот рассказ. Он, возможно, поможет мне во всем разобраться…