Семь сувениров

Как только Артем удалился, Николай позвонил в архив МВД и сделал запрос о деле маньяка Радкевича. Николай хотел еще раз ознакомиться со всеми деталями: прослушать записи допросов, взглянуть на сохранившиеся вещдоки, среди которых он особенно стремился посмотреть на те самые семь сувениров, которые маньяк забрал с бездыханных тел своих жертв. Насколько Николай помнил, речь шла о золотой цепочке, шерстяном шарфе, перчатке, пуговице от плаща, сережке, детской игрушке и маленькой записной книжке. Все это должно было храниться в архиве. Все это он мог увидеть, подержать в руках, чтобы прочувствовать, соединиться с той далекой и страшной атмосферой. Возможно, это могло навести его на какие-нибудь важные мысли.

Сделав еще несколько неотложных звонков, он отправился в кабинет начальника, в прошлом хорошего приятеля по журфаку, а сегодня – директора студии документальных фильмов Виктора Исаева, где, как Николай заранее догадывался, его ждал неприятный разговор о нарушении всех возможных сроков и, если фильм не будет завершен через два месяца, о предъявлении к нему штрафных санкций. А, между прочим, речь шла о сумме с шестью нулями! Николая все это чрезвычайно угнетало, но он понимал, что до конца съемок было еще далеко.

– Ты, как всегда, пользуешься моим особым расположением, Коля! Ты знаешь, какая на мне лежит ответственность! – Кричал Исаев, не задумываясь, что в приемной их могли услышать. – Я, как заведено, закрываю глаза на то, что ты работаешь один. Команду близко не подпускаешь к месту поиска. Они болтаются без дела, между прочим, получая зарплату.

– Неправда, Витя, я постоянно с ними на связи. Вот и сейчас они отправились с разными поручениями. Да и все это время они вовсе не сидели без дела. Они каждый день получают от меня новые материалы и работают над ними.

– Не знаю, что там у тебя происходит… – сказал Виктор, все пристальнее вглядываясь в лицо Краснова и понимая, что с ним явно что-то не так, уж слишком часто он подносил руку к затылочной части головы. – Я просто прошу тебя…по-дружески… не подведи меня.

– Ты ведь знаешь, что не подведу. Материал уже готов. Но многое совсем не так, как казалось вначале.

– Что еще не так!? Я слышать ничего не желаю. Мне нужен фильм об известном писателе. Такой фильм, как ты делал раньше, того же качества, того же формата. Мне не нужны все эти экзистенциальные копания и колебания.

Выслушав долгий монолог Исаева, Николай заверил директора, что постарается управиться в предложенный срок, но никаких гарантированных обещаний давать не мог. Он работал сейчас непосредственно в квартире писателя, где, каким-то чудом, за двадцать с лишним лет все сохранилось так, как предстало в тот момент, когда тело Волкова было обнаружено одним из его друзей, местным участковым и слесарем. Именно они вскрыли квартиру. Только пыль и желтый налет от воздействия солнечных лучей покрывали поверхности всех предметов. А сами же предметы были нетронутыми и хранили важнейшую информацию. (Услышав это, Исаев как-то отрешенно поморщился). Каждый день Николай узнавал что-то новое, можно сказать, сенсационное! Главное, что удалось понять, – Волков был совсем не тем человеком, каким его было принято считать.

Когда Николай выходил из кабинета, он заметил, что Исаев не спускал с него глаз и задумчиво молчал. Возможно, будучи человеком опытным в деле контроля над выпуском фильмов в срок, директор осознавал в какой лабиринт забрел Краснов и пытался понять, как его оттуда вызволить. Особенно напряженным, как показалось Николаю, выражение лица Исаева стало в тот момент, когда режиссер заговорил о том, что Волков был вовсе не тем человеком, каким его знали миллионы читателей. Исаев хотел получить готовый продукт, а вовсе не повод для очередного скандала и разбирательств в суде. Краснов все осознавал, но уже ничего не мог поделать – ни с самим собой, ни с тем, что происходило вокруг него в связи с этим фильмом.

13

Завершив срочные дела, Краснов смог, наконец, отправиться к себе на съемную квартиру, где его поджидал голодный кот. Когда Николай открывал дверь, он уже слышал громкое мяуканье. Кот встретил его у самых дверей и смотрел с явным осуждением. Николай, не снимая обувь, прошел на кухню и наполнил миски кормом. Через несколько минут кот ел, то и дело нервно оглядываясь по сторонам.