Семь кругов Яда

— А это новый гель для душа, не имеющий аналогов… — продолжала я, показывая увесистую бутыль всем пока еще присутствующим и уже отсутствующим.

В разгар демонстрации в наш зал заседаний вломилась вереница орущих людей.

— Не берите этот яд! — орал какой-то одноногий мужик, уверяя, что еще буквально вчера он прыгал, ножками дрыгал, а потом решил попробовать нашу продукцию, обеспечившую ему пожизненные льготы. Что именно он в себя втер, пояснить страдалец не мог, но его слепой друг оказался куда более шарящим, уверяя, что последнее, что он видел в своей жизни, — этикетка от нашей продукции. Женщина с лицом, покрытым коростой, клялась всем местным пантеоном, что воспользовалась нашей маской для лица для проблемной кожи. Когорта орала и причитала, пока все присутствующие внимали, приглядывались к увечьям и опасливо поглядывая на каталоги и пузырьки, пытаясь выявить стойкую причинно-следственную взаимосвязь.

— Вы только посмотрите, что с нами сделали! — выл отдел подопытных кроликов. — Не покупайте здесь ничего!

Кто-то из присутствующих решил встать, поглядывая на дверь. Я тоже искала выход из сложившейся ситуации в меру своих голосовых связок и находчивости, пытаясь убедить всех, что от нашей продукции еще никто не умирал и даже не рождался.

Пока юродивые цеплялись ко всем, пытаясь убедить новоявленную структуру в том, что именно мы, а не государство, должны платить им льготные, я услышала смех позади себя.

— Две-е-ерь закрыть, — послышался знакомый голос.

Часть охраны бросилась к двери, закрывая пути к отступлению армии наглых льготников, а по губам Эврарда поползла улыбка, которую я почему-то жадно ловила глазами. Прошло две недели, а меня ни разу не назвали Цвето-о-очком, бабочка, которую я отгоняла полчаса перед тем, как раздеваться, больше не появлялась. Казалось бы, радуйся, но нет… По границе души хмуро ходили странные тучки, омрачающие каждую мою победу чужим равнодушием.

— А тепе-е-ерь, — Эврард встал с кресла, глядя на одноногого. — Пока-а-азывай, что ты в себя втира-а-ал… Конкре-е-етней…

Пострадавший ткнул пальцем в стоящий на столе флакон с духами, которые мы только-только решили презентовать широкой публике.

— Сейчас прове-е-ерим… — коварно потер руки Эврард. — Пры-ы-ыщик на по-о-опе — это не оправда-а-ание. А вот когда по-о-опа размером с прыщик — это беда-а-а…

Он скользнул по мне взглядом, а потом добавил:

— Особенно у де-е-евушки…

Гонора у одноногого как-то поубавилось. Он даже перестал воинственно размахивать деревянным костылем.

— Не пережива-а-ай, если что отва-а-алится, мы попробу-у-уем пришить обра-а-атно… — гаденько заметил наш гениальный директор. — Ниточки-и-и выберешь са-а-ам… Так и быть.

— Да не стану я рисковать последней ногой! — заорал одноногий, пытаясь упрыгать к закрытой двери, где уже столпились остальные страдальцы. — Нашли дурака! Люди, не слушайте их! Они вас обманывают! Вы продаете яд!

— Держи-и-ите его, — приказал Эврард, гаденько улыбаясь. — Сейча-а-ас ма-а-азать будем… Набери-и-ите воздуха в гру-у-удь. Сейча-а-ас мы будем дуть на ва-а-авочку…

Охрана схватила безногого, который скривился и заныл так, что у любого оборвалось бы сердце.

— Нама-а-азать! Сейчас посмо-о-отрим! — Эврард отвернулся, заложив руки за спину и не стирая улыбки с лица.

Охрана тут же выполнила приказ, повторив фокус на здоровой ноге. По залу стал распространяться запах лаванды и тыквы. Убойный аромат, хочу вам сказать…

— Отвалила-а-ась? — поинтересовался Эврард, пока все слушали визгливые крики мнимой боли. — Подожде-е-ем…

Десять минут наш страдалец ползал, извиваясь так, словно в него пытаются вселиться все демоны ада. Он скулил, ныл, изображая мучительные судороги, но нога как-то не спешила отпадать.

— Остальных то-о-оже нама-а-азать… — улыбнулся Эврард, даже не поворачиваясь в сторону орущих. — Перед тем как заду-у-ушить… Духа-а-ами… Потому что воня-я-яют конкуре-е-ентами…

Что тут началось! Визги, вопли, протесты!

— Ра-а-аз… Два-а-а… Три-и-и… — отсчитывал принц гадский, в то время как наша презентация из салона красоты превратилась в избу-голосильню.

Через минут десять Эврард повернулся. Конечности были на месте… Под взглядом ядовитых глаз скулеж моментально прекратился.

— Ну… Мы пойдем? — спросил одноногий, понимая, что сейчас с Эврардом шутки плохи. Я знаю этот взгляд, способный сбить не только спесь и муху на подлете, но даже самолет. Дверь открыли, выпроваживая незваных гостей.

— Продолжай, — бросил Эврард, проходя мимо меня. Я смотрела на то, как он двигается к выходу в сопровождении охраны.

— Эвра… — икнула я, но меня тут же оттеснили телохранители. Я что-то не поняла! А как же «Цвето-о-очек»? Охрана не давала мне пройти, а я видела спину Эврарда, который удалялся с нашей презентации.

— Я что-то не поняла! — возмутилась я, глядя, как надо мной возвышаются трое охранников, перегородив мне путь.

— Тебе запретили к нему приближаться! — хмуро заметил крайний. — Не велено…

— Это еще почему же? — моему удивлению не было предела.