Семь кругов Яда

— Тебе запретили к нему подходить. Хозяин запретил тебе к нему подходить сейчас, — повторил охранник. Дверь захлопнулась, а я осталась стоять посреди импровизированной трибуны.

Я обтекала, чувствуя, как внутри собирается грозовой фронт. Настроение падало, как самолет, попавший в зону турбулентности. Не могу понять! Вроде бы и не ругались… Странно как-то… До этого «Цвето-о-очек», а сейчас «пошла вон!». И результаты у нас вполне неплохие! Люди прибывают с каждым днем. Скоро будем делать филиалы в регионах. Меня кто-то дергал за рукав. Передо мной стоял мужик, вертя в руках флакон. Лицо у него было знакомое. Примелькавшееся.

— Вы уже пробовали нашу продукцию? — на автомате спросила я, понимая, что нужно уделить человеку время. — Ну как? Вам понравилось?

— Вкусно… Особенно утетот! — мечтательно вздохнул мужик. — Плохо, что мало… И дорогой, зараза!

Когда все разошлись, я, вооружившись канделябром, решила осторожно и незаметно выяснить причину недовольства руководства.

— Давайте будем взаимовежливыми, — ласково произнесла я, глядя на охранников. — А ну быстро отвечайте, что здесь происходит?!

Охрана молчала, зато влез одноглазый.

— Пятые сутки пошли! — заметил он, нюхая какой-то флакон с составом, которому позавидует любая сборная. Первый финансовый успех уже чувствовался по запаху, ибо попытки одноглазого полить себя духами были расценены мной, как шаг навстречу людям. Эдакая попытка пойти на компромисс с рецепторами потенциальных клиентов. Авторы книг «Как найти подход к людям» наверняка призадумались бы и написали еще одну главу.

— Куда пошли? — удивилась я, прикидывая, что к чему. — Пятые сутки чего?

— Не спал пять суток, — заметил Мясник, натираясь кремом до блеска. — И не ел трое.

— Че, пора уже прятаться? — загибая пальцы, опасливо поинтересовался Топор. — Раз… Два… Три… Что там дальше? Четыре? Вспомнил! Четыре!

— То есть он пять суток не спал и трое не ел? — удивилась я, поглядывая на притихший коллектив. — И поэтому он такой злой?

— Он не злой. Он еще добрый. Вот когда пойдут девятые сутки, вот тогда… — и все побледнели.

— Слушай, Цветочек, — на меня посмотрели одиннадцать глаз. — А не могла бы ты поговорить с ним?

— А что, у отряда самоубийц сдали нервы? — осведомилась я, поглядывая на свою структуру, которую за спиной называют подлизами.

— Нас раньше больше было, — как бы невзначай заметил Рыло, потирая тот самый именной орган с уродливым шрамом. Все погрустнели. Не хватало, чтобы мы тут мемориал открыли «Жертвам плохого настроения». Пасть смертью трусливых, пытаясь увернуться от летящего канделябра, было главной целью моей короткой и яркой жизни. Но у меня уже скопилось столько вопросов, которые требовали безотлагательного начальственного мнения, что выбора не было. Тем более что остальные уверяли, что максимум, что мне грозит, — производственная травма седалища.

А ведь работы действительно много! Нужно делать ребрендинг, нужно полностью менять имидж, ибо наши полуголые подлизы вместо шороха и макияжа наводят страх и ужас. Глядя на мужика два на два сразу становится понятно, что он главный визажист. Чуть не забыла! Срочно заказать рекламные щиты! Я прямо вижу десяток принцев, которые скачут в разные концы, предлагая нашу продукцию. Эдакие пресветлые рыцари с розовыми оргазмами, на щитах которых красуется наша реклама! Просто сказочные перспективы!

Дел накопилось столько, что я готова была ловить вампира, угрожать ему чесноком и осиновым колом, чтобы он меня укусил и обратил в себе подобного. Это давало мне шанс ко второму столетию решить хотя бы половину проблем. Списки задач, которые я писала, лежали у меня на столике. Совесть тихонько подползла и протянула мне заявление на отгул. Рядом с ней жались инстинкт самосохранения, оптимизм и планы на будущее. «Что? Все сразу?» — усмехнулась я, подписывая заявления и понимая, что идти все-таки придется.

Начальственная дверь начальственного кабинета была закрыта. Рядом с ней возвышалась охрана, провожая меня взглядами, как провожают бойца на фронт.

— Может, не надо? — спросил один тихо-тихо, слегка наклоняясь ко мне.

Ага, я еще молодая, красивая, у меня еще вся жизнь впереди.

— Надо, Федя, надо, — вздохнула я, придерживая свои бумаги с эскизами щитов, униформы для сотрудников и прочего сказочного антуража, который существенно должен повлиять на продажи. Я положила руку на ручку, но левый охранник покачал головой, а потом выставил вперед указательный палец. Он приоткрыл дверь и тут же закрыл. В дверь попало что-то очень тяжелое, заставив меня сделать шаг назад.

— Все, спасибо, ребята… Я пошла… — заметила я, прикидывая, что бы это могло быть? Ухватившись за ручку, я увидела, как мне снова отрицательно качают головой.

— Рано! У него там два канделябра! Это был первый! — прошептал охранник, потопав, а потом снова повторив фокус. Опять в дверь попало что-то очень увесистое.

Я снова опасливо положила руку на ручку в надежде, что охранники умеют считать. Иначе я требую надпись на моем надгробии, что один плюс один равно три. Чтобы все понимали, насколько важна математика в жизни каждого.