Семь камней

Он был прав. Тени огромных деревьев легли на дорожку, словно пятна пролитого чая. Да и звуки переменились: каркающий смех светских женщин с зонтиками почти не слышался, его сменили мужские голоса – военные, предприниматели и клерки устремились к своему вечернему чаю с упорством ослов, идущих к кормушкам.

Она встала, поправила юбки, сняла шляпу и снова крепко приколола ее к волосам. Кивнула Мику и показала ему еле заметным жестом, чтобы он шел рядом с ней, а не поодаль. На ней было приличное, но очень скромное платье из синей хлопчатобумажной ткани и простая соломенная шляпа, она легко могла сойти за горничную из богатого дома, вышедшую на прогулку с поклонником, если не встретит кого-нибудь из знакомых – а в такой час это было маловероятно.

– Тот парень, которого застрелил лорд, – проговорил Мик через полквартала, – говорят, он был поэтом, правда?

– Мне тоже так сказали.

– Может, вы читали что-нибудь из его стихов?

Она удивленно посмотрела на него:

– Нет. А что?

– Ну, просто вы упомянули, что не против подделок в некоторых ситуациях. Вот я подумал, что вы можете подделать что-либо, если надо, и тут меня осенило – что, если бы ваш поэт написал стихотворение нескромной природы о графине? Или даже, – добавил он на случай, если она не поняла (а она поняла), – что, если бы вы написали такое стихотворение вместо него?

– Это мысль, – медленно проговорила она. – Пожалуй, мысль неплохая – но давай обдумаем ее немного, ладно?

– Угу, – согласился Мик, наполняясь энтузиазмом. – Ну, прежде всего, конечно: вы вообще какого класса фальсификатор?

– Не очень высокого, – призналась она. – Никакой надежды, что я изготовлю приличную банкноту. И я на самом деле редко занималась подделками – например, копировала почерк реальных персон. Обычно писала поддельные письма, но они посылались человеку, не знавшему отправителя. Да и то совсем редко.

Мик шумно выдохнул.

– У нас все-таки есть несколько писем этого парня – вот вам и образцы, – напомнил он. – Вы могли бы прорисовать несколько слов и добавить между ними похожие?

– Возможно, – неуверенно отозвалась она. – Но, понимаешь, для хорошей подделки мало одного почерка. Если она направляется человеку, который знает отправителя, тогда и стиль должен быть факсимильный – то есть похожий на стиль реальной персоны, – поспешно добавила она, видя, как его губы повторили слово «факсимильный».

– А стиль его стихов может отличаться от того, как он пишет письма? – размышлял Мик.

– Да. Но что если всем известно, что он сочинял только сонеты, а я напишу сестину? Кто-нибудь заподозрит неладное.

– Я согласен с вами. Хотя не думаю, что ваш поэт имел обыкновение писать любовные послания военному министру, правда?

– Нет, – сказала она немного сердито. – Но если я напишу что-то шокирующее, чтобы было ясно, почему его светлость стрелял в человека, написавшего такие стихи, каковы шансы, что министр не покажет их кому-нибудь еще? А тот кому-то еще и… и так далее. – Она махнула рукой. – Если это попадет в руки тому, кто сможет сказать, что Натаниэль Твелвтрис этого не писал, что тогда?

Мик сумрачно кивнул:

– Тогда они, возможно, подумают, что ваш лорд сделал это сам? Вы это имеете в виду?

– Это один вариант. – С другой стороны, остальные варианты были несомненно привлекательными.

Они дошли до Грейт-Райдер-стрит и чистых белых ступенек, которые вели к ее двери. Аромат заваренного чая плыл из двери для прислуги, и желудок Минни сжался в приятном ожидании.

– Хорошая идея, Мик, – сказала она и слегка коснулась его руки. – Спасибо. Я узнаю у леди Бафорд, публиковал ли Натаниэль что-либо из своих стихов. Если я смогу прочесть что-нибудь, просто чтобы посмотреть…

– Я ставлю на вас свои деньги, леди Беделия, – сказал Мик и, улыбнувшись ей, наклонился и поцеловал ее руку.

– Натаниэль Твелвтрис? – Леди Бафорд удивилась и пристально посмотрела на Минни сквозь свой монокль. – Не думаю. Ему часто позволяли декламировать стихи в салонах, по-моему, он даже как-то раз устроил театральное чтение, но из того немногого, что я слышала о его поэзии – ну, из того, что люди говорили о его поэзии, – я сомневаюсь, что большинство издателей считали издание его стихов многообещающей финансовой операцией.

Она вновь направила внимание на сцену, где шел посредственный концерт и две певицы исполняли пасторали, но временами похлопывала себя по губам сложенным веером – значит, продолжала размышлять.

– Я полагаю, – сказала она сразу, как только наступила следующая пауза между выступлениями, – что Натаниэль все-таки напечатал приватным образом некоторые из его стихов. Для его друзей, – добавила она, деликатно вскинув седую бровь. – Почему вы спрашиваете?

К счастью, у Минни было достаточно времени, чтобы предвидеть этот вопрос, и она с готовностью ответила.

– Позавчера на рауте у леди Скрогг сэр Роберт Эбди говорил о мистере Твелвтрисе довольно насмешливо, – добавила она со всей деликатностью. – Но поскольку у сэра Роберта собственные претензии в этой области…