Семь камней

– Святая Дева Мария, Матерь Божия, смилуйся над нами, – пробормотал Йен. – Он… умер прямо там?

– Я не знаю, был ли он мертвый, когда его подняли, или еще немного жил после этого. – В голосе Джейми звучало отчаяние. – Я ничего не знал об этом, никто мне не сказал. Потом уже дядя Дугал забрал меня, тогда я и узнал. – Он кашлянул и снова утер рукавом лицо. – Йен… может, отпустишь мое колено?

– Нет, – ласково ответил Йен, хотя и убрал руку. Но лишь для того, чтобы нежно обнять друга. – Нет, я не отпущу тебя, Джейми. Терпи… Давай… терпи.

Джейми проснулся с пересохшей глоткой, тяжелой головой и опухшими от комариных укусов глазами. Моросил дождь, мелкий, капли падали с листьев ему на голову. Несмотря на это, он чувствовал себя лучше, чем за последние две недели, хотя не сразу вспомнил, почему и где он находился.

– Держи. – Ему сунули под нос кусок подгоревшего хлеба, натертого чесноком. Джейми сел и схватил его.

Йен. Вид друга был для него якорем, а еда в желудке еще одним. Он неторопливо жевал хлеб, глядя по сторонам. Парни вставали, ковыляли в сторону, чтобы отлить, бурчали и урчали, зевали и чесали голову.

– Где мы? – спросил он. Йен удивленно посмотрел на него:

– Какого дьявола ты спрашиваешь? Как же ты нашел нас, если не знал, где мы?

– Меня привез Мурта, – пробормотал Джейми. Теперь он все вспомнил, и хлеб превратился в камень у него в глотке; он не мог его проглотить и выплюнул полупережеванный кусок. Воспоминания вернулись, и он пожалел об этом. – Он нашел ваш отряд и уехал; сказал, что будет лучше, если я приду к вам один.

На самом деле его крестный сказал: «Теперь о тебе позаботится молодой Мюррей. Держись возле него и запомни – не возвращайся в Шотландию. Не возвращайся, ты слышишь меня?» Он слышал. Это не означало, что он послушается его.

– О, ясно. А то я удивлялся, как ты сумел пройти столько. Ведь далеко. – Йен озабоченно посмотрел на дальний конец лагеря, где к крытой повозке подвели пару крепких лошадей. – Как ты думаешь, ты сможешь идти?

– Конечно. Я в норме, – сердито ответил Джейми, а Йен снова недоверчиво взглянул на него, еще сильнее прищурив глаза.

– А-а, ладно, – протянул он. – В общем, мы сейчас стоим возле Беге в двадцати милях от Бордо, куда и двинемся. Вон тот фургон мы отвезем к ростовщику-еврею.

– В нем полно денег? – Джейми с интересом посмотрел на тяжелую повозку.

– Нет, – ответил Йен. – Там маленький сундучок, очень тяжелый, может, с золотом, и несколько мешков, может, с серебром, звякают потому что по-особому, ну, а так ковры.

– Ковры? – Он удивленно вытаращил глаза. – Какие ковры?

– Не знаю. – Йен пожал плечами. – Хуанито говорит, что турецкие и очень дорогие, но я не уверен, что он разбирается. Правда, он тоже еврей, – добавил Йен. – Евреи, они такие… – Он сделал неопределенный жест, пошевелив пальцами. – Но во Франции их особенно не притесняют, больше не гонят из страны, а капитан говорит, что их даже не сажают за решетку, если они ведут себя тихо.

– И продолжают ссужать деньгами власть имущих, – цинично добавил Джейми. Йен удивленно раскрыл глаза, а Джейми с важным видом посмотрел на него, вроде как: «Я учился в Парижском университете и знаю побольше тебя», прекрасно понимая, что Йен видел его раны и не двинет его кулаком по спине.

Похоже, у Йена чесались руки это сделать, но он лишь мрачно взглянул на Джейми, мол: «Я старше тебя, и ты сам знаешь, что у тебя не хватит разума даже на то, чтоб укрыться от дождя, так что не выпендривайся». Джейми с облегчением рассмеялся.

– Угу, точно, – сказал он и наклонился. – Погляди, рубаха у меня сильно испачкана кровью?

Йен кивнул, застегивая перевязь. Джейми вздохнул и поднял кожаный колет, который дал ему оружейник. Он натрет ему шею, но Джейми не хотел, чтобы все видели кровь на рубахе.

Он смог. Отряд шагал в приличном темпе, но это не составляло проблемы для горца, привыкшего ходить по холмам и гоняться за оленями. Правда, голова у него иногда кружилась, а иногда и в жар бросало, и сердце колотилось, – но он шатался не больше, чем некоторые солдаты, слишком много выпившие за завтраком.

Он сосредоточился на ходьбе и не глядел по сторонам, но все время знал, что Йен шагает рядом, и время от времени поворачивал голову, глядел на друга и кивал, мол, все в порядке, видя его озабоченное лицо. Они оба шли рядом с повозкой, потому что Джейми не хотел привлекать внимание, плетясь в хвосте, но еще и потому, что они с Йеном были на голову выше остальных и шаг у них тоже был шире, и он немного гордился этим. Ему даже не пришло в голову, что остальные, возможно, просто не хотели находиться рядом с повозкой.

Первым предвестьем беды был крик возницы. Джейми тащился по дороге, опустив отяжелевшие от усталости веки, и все свое внимание сосредоточил на том, чтобы передвигать ноги, но крик тревоги и внезапный, громкий звук выстрела одним рывком вернули его к реальности. Из ближней рощи вылетел всадник и, осадив коня возле повозки, выстрелил из второго пистолета в возницу.