Семь камней

Но Йен знал и украдкой присматривал за Джейми, совал хлеб ему в руку, чтобы никто не заметил, как она дрожит, сидел совсем близко, чтобы подхватить его, если он в самом деле потеряет сознание. Смеркалось, низкие, пушистые облака окрасились розовым. Похоже, к утру пойдет дождь. Йен видел, как его друг на мгновенье закрыл глаза, видел, как он глотал, как шевелился его кадык, чувствовал своим бедром дрожь, бившую Джейми.

Что же случилось, черт побери? – думал он с беспокойством. – Почему ты здесь?

Йен получил ответ на свои тревожные мысли, когда все отправились спать.

– Я разберусь с твоим снаряжением, – шепнул он Джейми, вставая. – А ты посиди у костра еще немного – малость отдохни, ладно? – Пламя бросало красноватые отсветы на лицо Джейми, но Йену казалось, что его друг все еще белый как простыня, да и поел он совсем чуть-чуть.

Возвращаясь назад, он заметил темные пятна на спине у Джейми – там, где кровь просочилась сквозь бинты и рубашку. Это зрелище наполнило его яростью и страхом. Он уже видел такие вещи; парня наказали плетью. Жестоко и совсем недавно. Но кто? Почему?

– Давай пошли, – грубовато сказал он и, наклонившись, взял Джейми под мышку, поставил на ноги и увел от костра. Руки у Джейми были липкими, холодными, дыхание неровное.

– Что? – отрывисто спросил он, когда их уже никто не мог слышать. – Что произошло?

Джейми без сил опустился на землю.

– Я думал, что человек присоединяется к наемникам, потому что они не задают вопросов.

Йен в ответ презрительно фыркнул и с облегчением услышал тихий смех.

– Балда, – сказал он. – Хочешь выпить? У меня в мешке лежит бутылка.

– Не откажусь, – пробормотал Джейми. Их лагерь находился на краю маленькой деревни, и д’Эглиз договорился с местными насчет пары коровников, но было нехолодно, и большинство солдат предпочли спать у костра или в поле. Йен сложил их снаряжение в некотором удалении от всех под платаном, чтобы укрыться под ним от дождя.

Он откупорил бутылку виски – не слишком хорошего, но все-таки виски – и сунул под нос другу. Но когда Джейми протянул руку к бутылке, Йен убрал ее за спину.

– Не получишь ни глотка, пока не расскажешь мне, – сказал он. – И расскажешь немедленно, charaid.[54]

Джейми сидел, сгорбившись, бледным пятном на земле, и молчал. Когда наконец слова пришли к нему, они прозвучали так тихо, что Йен на миг даже подумал, что ослышался.

– Мой отец умер.

Йен пытался убедить себя, что он все-таки ослышался, но его сердце уже поверило и застыло в груди.

– О господи, – прошептал он. – О боже, Джейми. – Он встал на колени и прижал к плечу лицо друга, стараясь не дотронуться до его истерзанной спины. Его мысли в смятении метались, но одно было ясно – Брайан Фрэзер не умер своей смертью. Будь оно так, Джейми был бы сейчас в Лаллиброхе. А не тут и не в таком жутком виде.

– Кто? – хрипло спросил он, немного ослабив хватку. – Кто его убил?

Снова молчание, потом Джейми глотнул воздух с таким звуком, словно рвалась ткань.

– Я, – ответил он и зарыдал, вздрагивая всем телом, беззвучно, с отчаяньем.

Потребовалось время, чтобы выудить из Джейми подробности – и неудивительно, подумал Йен. Он и сам не хотел бы говорить или вспоминать о таких вещах. Джейми дрался с английскими драгунами, когда те пришли в Лаллиброх грабить и творить бесчинства. Они увели Джейми с собой в Форт-Уильям и вот что сделали с ним.

– Сто плетей? – с ужасом переспросил Йен, не веря своим ушам. – За то, что ты защищал свой дом?

– В первый раз только шестьдесят. – Джейми вытер нос рукавом. – За побег.

– Первый ра… Господи, дружище! Что… как…

– Может, отпустишь мою руку, Йен? Мне и так хватает синяков; новых не требуется. – Джейми издал короткий, с дрожью смешок, и Йен поскорее убрал руки, но не прекратил расспросы.

– Почему? – сердито прорычал он. Джейми снова шмыгнул носом, вытер его, но голос звучал уже более твердо.

– Я во всем виноват, – сказал он. – Это… я уже говорил… – Он остановился, перевел дух, но потом продолжал, торопясь выбросить из себя слова, прежде чем они ужалят его: – Я говорил с командиром. Ну… гарнизона. Он… впрочем, не важно. Из-за того, что я сказал ему, он снова меня выпорол, и отец… он… он пришел. В Форт-Уильям, чтобы попытаться меня освободить, и он… он был там, когда они… делали это.

По изменившемуся голосу Йен понял, что Джейми снова зарыдал, хотя и пытался взять себя в руки. Он положил ладонь на колено своего друга и сжал его, не очень сильно, просто чтобы Джейми знал, что он рядом и слушает его.

Джейми тяжело, со стоном вздохнул и закончил свой печальный рассказ:

– Было… тяжко. Я не кричал, не хотел, чтобы они увидели, что мне страшно, но не мог держаться на ногах. После половины ударов я упал и просто… просто висел на веревках, понимаешь, а кровь… текла по ногам. Они даже подумали, что я умер – и папа, видно, тоже так подумал. Говорят, он поднес руку к голове, слабо вскрикнул и потом… он упал. Апоплексический удар, так мне пояснили.