Семь историй Чарли-Нелепость-Рихтера

Риди развернулся и, совершив обходной маневр вокруг своей табуретки, уселся-таки на мою многострадальную кровать — она, похоже, пользовалась сегодня бешеной популярностью.

— Только не говори, что в приступе подростковой придури решил похерить самый большой шанс в своей гребаной жизни. Чарли, послушай, я знаю, что ты отдал бы все на свете, лишь бы избавиться от моего общества лет эдак на сто, но я все-таки желаю тебе добра. Скажи, много ли человек за последние лет пять — шесть хотели тебя усыновить? Насколько мне помнится, таких идиотов не было. Не пойми меня неправильно, Мелани и Ларри идиотами я не считаю, но, по всей вероятности, они решили взять тебя домой в момент крайнего помрачнения рассудка. Стресс там и все дела, ну ты понимаешь… — он поухмылялся вволю, но заткнулся, заметив выражение моего лица, — Что?

— Ничего. Дик, ты вправду так думаешь?

— О боже, Чарли! — Риди возвел глаза к белому больничному потолку, — Теперь я верю, что у тебя сотрясение мозга… Конечно, я так не думаю. Но проблем ты им подкинешь, факт! Хотя, твои друзья тоже не отличаются особым прилежанием. Кстати, Джой — это та самая девушка, о которой ты рассказывал?

— Да, но дело не в этом, — меньше всего я хотел сейчас обсуждать с Диком мои и без того запутанные отношения с Джой Чейс, вернее полное отсутствие оных.

— А она ничего, — не унимался он, — Только уж больно стервозная.

— Дик, заткнись.

— Хотя, любовь зла…

— Я тебя убью!

Я попытался ему врезать, но Дик со смехом увернулся. Мне смешно не было.

— Риди, не забывай, что я не вечно пролежу на этой кровати.

— Я так напуган… У тебя, что, к ней все так серьезно? — спросил он с совсем другим выражением лица.

Дружба-вражда. Несколько разговоров. Недопоцелуй в очень стрессовой обстановке. Серьезно ли это?

— Если ей перекроют кислород, от удушья умру я, — сказал я, и не соврал.

К Рахиль я такого не чувствовал. С ней было легко и весело, и не надо было думать о том, куда девать руки, я не краснел и не терялся в словах. А то, что было у меня к Джой, было болезненным, мучительным. Она была нужна мне как воздух, но стоило нам встретиться, я понимал, что ужасно боюсь сделать первый шаг.

Может быть, Дик видел в этом первую подростковую влюбленность, я не знаю, а для меня это чувство — как наркотик. Не хочу, не желаю, не буду… а глаза снова ищут в толпе длинные русые волосы и синюю футболку с забавной надписью. Может, это какой-то моральный садомазохизм, не исключено. Проверять я не хотел.

— У-у-у… — Дик озабоченно потрогал мой лоб, — температуры вроде нет, стимуляторов при мне не принимал… Чарли Рэндом Рихтер, а ты стишки про любовь, типа того, что по Сети гуляет, не сочиняешь? С рифмами "любовь-морковь-кровь-бровь"?

В его голосе было столько неприкрытого сарказма, что я нее выдержал:

— Вот дебил! — разозлился я, — Ты ни хрена не понимаешь в моей жизни! Ты вообще ни хрена не понимаешь!

— Ну да, — сказал он, — А ты — непонятый всеми герой — одиночка… Чарли, хватит морочить мне голову, это уже становится патологией.

Он заткнулся. Я смотрел в окно. Снова начиналась метель.

— Зима-то какая снежная нынче, — сказал Дик, вставая, — Я пойду, пожалуй, а ты тут не кисни. И обдумай все хорошенько еще раз. Это слишком важное решение, чтобы принимать его, основываясь на эмоциях.

— А иначе, зачем вообще его принимать? — спросил я, не поднимая головы.

Риди уже подошел к двери, но остановился, взявшись за дверную ручку.

— Может быть, чтобы просто жить дальше, как все нормальные люди… Увидимся, Чарли.

После его ухода в палате остался терпкая смесь запахов: крепкие сигареты и резкий хвойный одеколон. Запах Риди. Почему-то, не знаю почему, этот запах всегда ассоциировался с отцом, которого у меня не было. Я поплотнее укутался в одеяло и начал воображать жизнь, ждущую меня после выписки из больницы: большой белый дом, школа неподалеку, может быть даже собственная машина, если сдам экзамен, камин в гостиной. Семья.

Невозможно, сказал я себе. Это все просто невозможно. Нереально. Бредово. Так не бывает.

У всех бывает, сказал внутренний голос тоном Риди, отчитывающего меня за очередную историю, в которую я умудрялся вляпаться.

А у меня нет, возразил я самому себе. У меня так не может быть. Это же я, Чарли Нелепость Рихтер. Человек, который с завидной регулярностью похабит всё в собственной жизни.

Я не знал что делать. И решил не торопиться.

* * *