Семь грехов куртизанки

— Знаешь… — Мик провел кончиками пальцев по ее щеке. — Ведь все это время я влюблялся не в Ласточку. Я влюблялся в свою Пайпер.

Когда они подошли к парадной двери, Мик еще раз крепко сжал руку Пайпер.

— Ты отлично справишься, — сказал он, наклоняясь и целуя ее в щеку. — И я все время буду рядом.

Пайпер кивнула, собираясь с духом.

— Я никогда не приводила мужчин на ужин к родителям.

Мик усмехнулся.

— Почту за честь послужить лабораторной крысой. В меню будут маленькие зеленые катыши?

Пайпер даже не улыбнулась.

— Вполне вероятно.

— Мать моя женщина… — пробормотал Мик.

Пайпер бросила на него взгляд и улыбнулась. Шутливые манеры Мика всегда уравновешивали ее беспокойство. Иногда она не могла вспомнить, как раньше справлялась без него.

Тяжелая дубовая дверь распахнулась, застав их врасплох.

— А! — просияла мать Пайпер. — Я как будто слышала голоса. Входите, входите! Мы вас ждали!

Чувствуя внизу спины сильную руку Мика, Пайпер переступила порог родительского дома. Не считая череды оставшихся без ответа голосовых сообщений и звонка Пайпер, которым та подтверждала, что в воскресенье они с Миком придут на ужин, это был первый контакт с родителями после вечера, когда она под влиянием молочных продуктов накричала на них и выбежала за дверь.

Мать сдержанно обняла дочь, пожала руку Мику и повела их в гостиную. Тут внутри у Пайпер все оборвалось.

— Ты, конечно, знакома с Уоллесом Форсайтом и его женой Полетт.

— О! — Ярость вскипела в Пайпер так быстро, что перед глазами у нее поплыли пятна. — Разумеется! Мистер и миссис Форсайт. Какого… Э-э, какая неожиданность!

«Слава богу, что Мик всегда душа компании», — подумала Пайпер, ибо сама она находилась на грани срыва. Рука, которую она только что протянула председателю попечительского совета музея, была скользкой от пота, и приветствие еще больше смутило ее.

Пока Мик развлекал байками Форсайтов и отца Пайпер, она искоса поглядывала на мать, которая, похоже, увлеклась ролью хозяйки дома. Пайпер попыталась взять себя в руки — мать понятия не имела, что она обманывает попечителей музея. Вероятно, она пригласила старика Форсайта, чтобы сгладить острые социальные углы для них с Миком. Безусловно, она хотела как лучше.

— Пайпер? Ты не поможешь мне на кухне?

Видя, что Мик заправски разливает сельтерскую воду с лаймом, Пайпер извинилась и пошла за матерью. Как только за ними закрылась кухонная дверь, та улыбнулась и хихикнула.

— Я подумала, что тебе будет полезно пообщаться с председателем в неформальной обстановке, — объяснила она, открывая холодильник и вынимая оттуда тарелку с одной из своих стандартных закусок: тонко нарезанные огурцы, намазанные почти прозрачным слоем хумуса и присыпанные каперсами. (В детстве Пайпер называла это творение «огурцами с детским гаоре и дохлыми мухами».) Бам!

Мать положила на тарелку веточки петрушки и мяты и добавила немного нарезанных виноградных томатов[36].

— Чтобы выглядело повеселее, — пояснила она. — И потом, мы с отцом решили, что Уоллесу будет сложнее тебя уволить, если в ближайшем будущем ему придется принимать такое решение, учитывая, что он недавно ужинал с твоей семьей.

Пайпер чуть не прыснула со смеху. Ближайшее будущее? Какое там! До открытия осеннего сезона оставалась неделя, и вполне возможно, что уже через неделю она лишится работы.

— Очень мило с твоей стороны, мама, — сказала Пайпер.

Они вернулись в гостиную и, пережив еще полчаса светской беседы, всей группой направились в столовую. За столом Мик положил руку на колено Пайпер, и по всему ее телу разлилось тепло. Его ладонь была большой, горячей и очень настоящей — такой неуместной, казалось, в этом доме и с этими людьми.

Пайпер подняла на него глаза и попыталась улыбнуться.

Большую часть ужина все шло относительно гладко. Гости наперебой хвалили хозяйку за изысканное угощение: соус из свежей клюквы и апельсинов, спаржевый сок, пассерованные темпе[37] и стручковая фасоль, посыпанная семечками кунжута. Пайпер поморщилась, когда мать отмерила Форсайтам ровно по полмиски еды и выложила порции им на тарелки.

— Разумеется, вы можете брать сколько захотите, — объяснила она. — Мы всегда замеряем порции для точного сбора данных.

Уоллес Форсайт посмотрел в свою тарелку, потом перевел ошарашенный взгляд на отца Пайпер.

Девушка услышала, как Мик давится смехом. Она пнула его под столом: если он захохочет, им обоим конец.

Разговор зашел об успехе Мика, сумевшего договориться с Беном Аффлеком о записи рекламных объявлений. Форсайт похвалил Мика за то, что тот привлек новые корпоративные и частные счета.

— Чувствую, что в этом году открытие будет особенным, — сказал он, поднимая бокал со спаржевым соком.

— Выпью за это, — поддержала Пайпер.

На этот раз Мик пнул ее под столом.

Продолжая в том же духе, Форсайт попросил Пайпер подробнее рассказать о предстоящей экспозиции Офелии Харрингтон.

— Мы надеемся, что в ней будет изюминка. Какая-нибудь сенсация, которая непременно привлечет внимание прессы и меценатов.

Пайпер повела бровью, подумав о том, что уж чего-чего, а внимания прессы Форсайту хватит сполна.

Отец прочистил горло.