Семь дней до Мегиддо

– Мы думаем, что Измененным все равно, кто в кого превратится. А если нет? У кого-то потенциал только на жницу или стражу. У кого-то на монаха, у кого-то на мать. Дарина не может стать матерью Гнезда, а Наська может. Зато Дарина может быть хранителем. Это всё особые роли и особые мутации. С монстром на равных они тоже не способны сражаться, будто он специально против них создан… кстати, а ведь вполне возможно! А я смог, даже без мутаций, Гнездо как-то меня подстегнуло.

– То есть задача монстра и этих… партизан… уничтожить какого-то конкретного ребенка?

– Уже не ребенка, уже Измененного, – вздохнул я. – Ты спросишь, почему не в больнице, не дома? Не знаю. Может, не хотят втягивать людей. Может, боятся, что про них все узнают.

– Если бы мы знали, кто…

– И что бы сделали? Отдали его монстру? Дарина не пойдет на это.

– Они вроде как довольно холодно друг к другу относятся… – осторожно сказала Милана.

Я покачал головой:

– Нет. Они не показывают эмоций, но это как семья. С братьями-сестрами можешь и не обниматься при каждой встрече, но они свои.

Мы выпили чай, потом я достал пистолет и принялся его чистить. Милана с любопытством наблюдала, взяла и подержала в руках, но отказалась даже щелкнуть вхолостую спусковым крючком.

Кстати, пришлось ей объяснить, что «эта вот штучка» называется вовсе не «курком», а «спусковым крючком» или «спуском». Может, это только у серчеров на руках немало оружия, студенты – люди более законопослушные?

Потом мы сели над картой (я вчера тоже взял экземпляр) и попытались вычислить логово монстров.

Получалось так себе.

В Москве, конечно, много чего порушено, мы не Лондон или Париж. Но всё-таки в центре полно старых небольших зданий, в которых расположены мелкие конторы и магазины. Подвалы, чердаки, пристройки… Метро и прочие подземные помещения. Обычные квартиры, в конце концов. И улочек, переулков, тупиков хватает.

Чем больше я размышлял, тем призрачнее становилась надежда найти логово. И когда в дверь позвонили, я шестым чувством понял: это – старший. Но был уверен, что Виталий Антонович мрачно разведет руками: «всё впустую».

Однако в глазок я всё же глянул.

Это действительно был старший. Но не один. За ним толпились еще люди. Он что же: всё-таки сдал меня полиции?

Я открыл. Прятать мне нечего.

– Макс, мы войдем?

На полицейских его спутники никак не походили. Их было четверо, трое мужчин и женщина. Все в возрасте, Виталий Антонович среди них выглядел самым молодым.

Один – так вообще дед, полтинник ему давно уж стукнул, а скорей, так семьдесят. Худой, небритый, седой и с залысинами. Другой – помоложе, покрепче, но тоже лет пятидесяти, по виду – какой-нибудь преподаватель или ученый, мускулатура не от тяжелой работы, сплошной фитнес, одежда дорогая, вид ухоженный. Вот третий – да, и по лицу, и по одежде, и по фигуре я бы его счел работягой. Причем таким, конкретным, – строителем, к примеру. Он был жилистый, чуть сутулый, словно много приходилось работать согнувшись. Четвертая – женщина, довольно красивая, высокая и сухопарая. Тут возраст не угадаешь – может, и пятьдесят, может, и шестьдесят. Всё зависит от того, как за собой следит.

– Ну входите, – согласился я.

У всех, включая Виталия Антоновича, были с собой дорожные сумки. Даже у женщины. И это наводило на определенные мысли. Сумки они осторожно поставили в прихожей – видно было, что те тяжелые.

– Чай будете? – спросил я, показывая, что ничуть не удивлен. – У меня есть черный, хороший. И зеленый двух сортов.

– Спасибо, ребятки, – сказала женщина. Пожала мне руку по-мужски. Ногти были ухоженные, очень короткие, пальцы сильные. Профессиональная ладонь, кем же она работает? – Меня зовут Елена. Давайте помогу с чаем. Чай – это хорошо.

Они с Миланой прошли на кухню. Я вопросительно посмотрел на старшего.

– Есть зацепка, – сказал он. Мужики топтались в прихожей, видимо, тоже были смущены ситуацией. – А у тебя роскошное обиталище, Макс.

– Извините, а можно… в сортир? – спросил худой старик.

Я указал, куда.

– Простатит, все время бегаю, – пояснил он беззаботно.

– Вот прямо нам всем это до хрена как интересно, – буркнул «преподаватель». – Я – Юра. Временно покинувший нас друг – Боря.

– Ну тогда я – Вася, – согласился «строитель». – Хотя обычно Василий Семенович. Но давайте попросту.

Я снова посмотрел на старшего.

– Я Виталий, – усмехнулся он. – Ладно, всё понял. Макс, это мои… товарищи. По группе взаимной поддержки.

До меня не сразу дошло.

– У нас у всех дети в Гнездах, – пояснил Юра. – В других, правда. Дети, внуки…

– Обычно такие, как мы, стараются всё забыть. И друг с другом не встречаются, – продолжил Вася. – Но исключения всегда есть.

Из туалета вернулся Боря. Называть его по имени даже мысленно было как-то странно, но он жизнерадостно сообщил:

– Звукоизоляции никакой, надеюсь, мое робкое журчание вам не мешало… Да, зовите меня Боря, юноша. У меня внуку шестнадцать, он меня зовет «деда Боря».

– Тогда я тоже так буду, – сказал я. – Хорошо, деда Боря?