Семь дней до Мегиддо

— И даже третьи и четвёртые, — Продавец развёл руками. — Но могу продать обычных со скидкой.

— Вы не понимаете! — сказал я. — Дело в том, что в Гнезде…

— Девочка-стратег, — кивнул Продавец.

— За ней снова придут.

— Несомненно. Если стратег попадёт к Инсекам, это даст им значимое преимущество. Нам симпатична новая метрополия Земли, а к Прежним мы имеем свои счёты. Но нельзя доводить ситуацию до критической точки!

— Они уничтожат Гнездо!

— С Гнёздами прежние смирились. Нет стратега — нет проблемы.

Со злости я стукнул кулаком по стойке. Кристаллики подпрыгнули. Продавец покачал головой.

— Да что ж такое, — сказал я. — Вы издеваетесь?

— Нет. Я объясняю вам, что есть ситуации, не имеющие хорошего решения. Вот представьте, Максим. Я даю вам кучу патронов. Допустим, ещё что-нибудь. Вы занимаете оборону и ценой героических усилий отбиваете третью атаку. А ведь у Прежних сейчас не так много сил на Земле! Что им делать? Под угрозой их родина, их колонии, их интересы в галактике… Они постараются уничтожить Землю. Вместе с собой, вместе с вами, вашими родителями, друзьями, всеми Изменёнными, вашей маленькой жницей Дариной, забавной куколкой Наськой… ну и гениальным стратегом Анной, конечно же. Это на одной чаше весов. На другой — вы не пытаетесь защитить стратега, и она гибнет. Жестоко? Но живы миллиарды детишек и взрослых на Земле. Ваш вид продолжает существовать. Что выбираете?

Я почувствовал, что по лицу у меня текут слёзы.

— Дарина её не выдаст…

— И зря! Это было героическое сопротивление, ещё раз подчеркну — мы наслаждались тем, как Прежние получают по носу. Но всё, Максим. Всё уже кончилось.

— Неужели стратег — такая редкость? — спросил я.

— Редкость. И самое главное — у Прежних есть стратег, он успешно действует до сих пор. Стратеги других разумных видов, которых использовали Инсеки, не могут ему противостоять. Не потому, что они хуже, тут дело в самой системе мышления. Нужен стратег из числа людей, чтобы эффективно вести противоборство. Вот поэтому такая суета вокруг одной маленькой девочки.

— Вы нелюди, — сказал я.

— Мы не гуманоиды, — согласился Продавец. — Хотя вам кажется, что мы похожи. Но, дорогой Максим, поверьте, что биологическое сходство ничего не гарантирует. Чаще — усугубляет различия.

Он вдруг перегнулся через прилавок и похлопал меня по плечу.

— Наш вид изначально не склонен к эмоциям. Но я живу и работаю на Земле, я вас понимаю. Мой совет — уговорите Дарину выдать стратега. А если она не согласится, то покончите с куколкой сами. Вы спасёте Землю и свою жницу.

— Она не согласится! И мне никогда не простит, — сказал я.

— Серьёзное испытание! — подтвердил Продавец. — Но зато она будет жива. Вот такой мой совет… видите, я всё же выступил в роли мудрого ментора! Это виновата земная культура!

Он неожиданно нырнул под стойку и вновь появился — с объёмистой сумкой в руках.

— Я даже приготовил вам приятные подарки. Вы же хотели сделать подарок своей девушке, но засмущались? Вот, это для вас и для неё.

Часть третья. Глава 4

Глава четвёртая

Дождь не кончался. Водостоки традиционно не справлялись — они и до Перемены бастовали при сильных ливнях, а уж сейчас, когда дождь лил по три-четыре дня без перерыва…

Я вошёл в Гнездо. В кроссовках хлюпало. Бросив зонт, я сразу же разулся и выжал носки.

— Поэтому я ношу кроксы, — сказала Наська.

Куколка сидела у лестницы, почти неразличимая в полумраке.

— Караулишь? — спросил я.

— Ага. Взрослые спят. А новенькие… — Наська махнула рукой. — В игрушки играют. Радуются, что ничего не болит. И что можно вообще не спать.

— Вообще?

— Немножко всё-таки надо. Но нечасто. Особенно первый месяц после мутагена.

Я подошёл, сел рядом. Кроссовки и носки положил в сторону, пусть сохнут.

— Что у тебя в сумке?

— Сейчас посмотрим, — уклончиво сказал я. Сумка была ужасная, из вонючей клетчатой сине-белой клеёнки, с торчащими во все стороны нитями и косо вшитой молнией. Продавцы любят такие шутки, однажды я попросил банку чёрной икры и получил трёхлитровую стеклянную, закрытую пластиковой крышкой.

С трудом расстегнув заедающую молнию, я достал картонную коробку, лежавшую на самом верху. Распаковал под любопытным взглядом куколки.

— Вау… — сказала Наська восхищённо.

Это была шкатулка. Аляповато-яркая, пластиковая, усыпанная стразами. Я открыл — внутри оказалась куча отделений, ящичков, штырьков, зажимов. Для украшений, что ли?

Изнутри на крышке было зеркальце.

А ещё из центра шкатулки, едва я её открыл, выдвинулась маленькая фигурка балерины и принялась вращаться под позвякивающую мелодию.

Я оторопело смотрел на эту крикливую пошлятину.

— Это… это мне? — спросила Наська. У неё даже голосок подрагивал.

— Ну… да… — я протянул ей шкатулку.

— Максим! — облапив меня, Наська звонко чмокнула в щёку. — Как ты узнал, что я… спасибо!

Что она туда собиралась складывать? Никогда не замечал, чтобы кто-то из куколок или жниц таскал украшения.

Но судя по восторгу Наськи, это было то, о чём она мечтала всю жизнь. Ну, по меньшей мере последние десять секунд перед тем, как увидела.