Семь чудес и временной разлом

– Чем я могу вам помочь? – спросил здоровяк-рабочий, поворачиваясь в нашу сторону. У него была широченная грудная клетка, объемом соперничавшая с выдающимся животом, и такая густая борода, что в ней вполне могли поселиться какие-нибудь мелкие зверьки. – Я Насим.

Он протянул правую руку, огромную и мозолистую. К счастью, Торквин вызвался ответить на рукопожатие, и кости моей ладони избежали участи быть раздробленными.

– Ищем Фарука Асада, – сказал Торквин.

– О-о, Псих Фарук! – Широко улыбнувшись, Насим что-то крикнул на арабском рыбакам, и те засмеялись и вернулись к своему улову. – Псих Фарук иногда объявляется… иногда нет. А вы… тоже?.. – Он покрутил пальцем у виска, закатил глаза и с присвистом произнес «ка-ку».

Ничего из этого меня не обрадовало.

– Нет, – сказал Торквин.

Насим посмотрел на часы.

– Мой сын с дочерью владеют пекарней, выше по улице. Сегодня среда. Прямо сейчас они достают из печи последние буханки розмаринового хлеба. Вы любите розмариновый хлеб?

– Понятия не имею, – отозвался Касс.

– Ну зато Псих Фарук любит! – усмехнулся Насим. – Где розмариновый хлеб, там Псих-Фарук.

Мы поблагодарили его и пошли к пекарне «Крепость», по соседству с которой был разбит садик. По мере приближения к пекарне вонь от рыбы постепенно сменялась теплым дрожжевым запахом свежевыпеченного хлеба. Не только мы – со всех сторон к зданию устремились люди.

– Забудем о Фаруке, – заявил Марко. – Я проголодался.

И он побежал. Но ему навстречу из пекарни вышла худая молодая женщина с завязанным на голове шарфом и корзиной, полной завернутых в бумагу буханок. Не произнеся ни слова, она поставила корзину на причал, прямо перед Марко, после чего скользнула по нему быстрым взглядом и скрылась в пекарне.

Лицо Марко расцвело в улыбке.

– Ого, спасибо! – Он сел на корточки перед корзиной. – При виде Марко Великолепного люди просто не могут им не восхититься!

– Это не твое! – рассердилась Элоиза.

Марко сделал глубокий вдох носом и принялся разворачивать бумагу:

– Скажи еще, что это было подношение рыбам. Я так не думаю. Черт, как вкусно пахнет…

Откуда-то справа в Марко полетел камень.

– Уа-а! – вскрикнул он, шлепнувшись задом на тротуар.

Мы посмотрели туда. Рядом с небольшой конструкцией из веток и старых заплатанных простыней стояла женщина в серых просторных одеждах.

– Руки от хлеба, – сказала она.

– Простите! – извинился Марко. – Я просто понюхал. Классно пахнет.

У женщины были седые волосы, завязанные в тугой узел, и темная, нездорового оттенка кожа, как если бы на нее за всю жизнь не упал ни один лучик солнца. Проходя мимо заваленной всяким мусором обочины, она одарила каждого из нас пристальным взглядом зеленых глаз. Лишь когда она прошла половину отделявшего ее от нас расстояния, я заметил, что на ногах у нее были домашние тапочки.

– Э-э… я прошу прощения. Вы случайно не знаете никого по имени Фарук Асад? – спросил я.

Подхватив корзинку одной рукой, другой она выдернула из нее буханку хлеба:

– Я Фарук Асад.

– О, – сказала Элоиза. – Мы думали, Фарук – мужское имя.

Фарук кивнула:

– Это одна из причин, почему меня зовут психом. Еще из-за тапочек. Хм. Что они понимают!

Пожав плечами, она набила полный рот хлебом и протянула остаток буханки нам.

– Ровмаривовый флев, – невнятно произнесла она.

Марко первый принял ее предложение, тогда как Касс и Элоиза бросили на меня обеспокоенные взгляды.

Я был слишком голоден, чтобы сопротивляться. Хлеб был только что из печи, горячим и пряно пахнущим. Пока я ел, его аромат щекотал мне нос. Свесив ноги к воде, мы все сели на деревянные перила, тянущиеся вдоль гавани.

– Мы встретились у крепости с несколькими членами вашего движения, – нарушил молчание я.

– Американцы, – отозвалась она. – Они странные.

– О-о-о да! – Касс с облегчением засмеялся. – Они верят, что Семь чудес прибыли из космоса! Ха-а-а-ха-ха-ха…

Фарук проглотила пережеванный кусок хлеба:

– Так и есть.

Касс умолк. У меня бешено заколотилось сердце. Лицо Торквина начало розоветь, и я услышал несколько приглушенных писков, означающих, что он едва сдерживал хохот.

Задай ей пару вопросов, – сказал я себе, – и если она окажется полной сумасшедшей, закончи разговор, и идем дальше.

– Слышали, вы дайвер, а мы ищем…

– …Александрийский маяк, разумеется, – перебила она. – И, как и все остальные, вы ищете не в том месте.

– Но… это же Александрия, – сказал Касс. – И мы только что были на острове Фарос – точнее, там, где раньше был остров. Это ведь там когда-то стоял маяк, не так ли? Где еще нам искать?

Фарук окинула меня долгим оценивающим взглядом. После чего быстро встала:

– Меня ждет работа. Угощайтесь хлебом. Это мой вам подарок.

И она отвернулась, чтобы уйти.

– Подождите! – закричал я. – Для вас это что-нибудь значит?

У меня на голове все это время была бейсболка, и сейчас я снял ее, повернулся к ней затылком и взлохматил волосы, чтобы она точно разглядела лямбду.

Она наклонила голову, затем сгребла мои волосы в кулак и сильно дернула.

– Ай! – взвыл я.

– Эй! – Торквин потянулся к ее руке.