Секта-2

Так бывает, что, вот, казалось бы, только подумаешь о человеке, захочешь с ним увидеться или, куда как проще, поговорить по телефону, и телефонная трубка буквально взрывается в руке звонком этого самого человека. Тогда любой из нас, как бы ни был он далек от нематериалистического мышления, на мгновение вспомнит о телепатии, тут же, впрочем, о ней позабыв, и с неподдельной искренностью, улыбаясь, ответит в том ключе, что, мол, как раз «только что хотел сам тебя набрать». Дописав к «Н» недостающие буквы и полюбовавшись на получившееся имя «Настя», Роман ощутил резкий, прежде не случавшийся толчок сердца, увидев, что это именно Настя ему и перезванивает. Немедленно ответив на звонок, он тут же, словно и не было между ними той дурацкой, сотворенной им размолвки, загнул про телепатию, про то, как сильно он скучал, и поклялся всем, что только есть у него дорогого, что только что, то есть вот буквально прямо сейчас, хотел сам ей звонить и просить прощения.

– Простишь ли ты меня?

– Да.

– Приедешь ко мне сейчас?

– Хорошо…

* * *

Женщина впервые, да и во все последующие разы, отдается мужчине по нескольким причинам, одной из которых является обыкновенное желание побыть с ним вместе. Но никогда эта причина не бывает единственной, всегда есть рядом еще какая-нибудь, ибо женщина – самое удивительное создание на земле, и она не может желать чего-либо одного, она не предназначена для этого. В человеке триста шестьдесят пять желаний, по числу дней в году, и если редкий из мужчин использует за всю жизнь десяток-другой желаний из этого обширного списка, то уж женщина так и гоняет по нему вверх и вниз, знает его наизусть и даже сама иногда перестает понимать, чего же именно ей хочется, – впрочем, это у нее быстро проходит, и она вспоминает.

Насте давно хотелось оказаться с Романом наедине, но ее сдерживали условности, преграды, выставленные ею для самой себя. Ее желание никак не могло найти себе компаньонов из списка всех прочих желаний, а простого влечения для женщины слишком мало. Сейчас помимо влечения ею двигало желание помириться с Романом, желание сострадать ему, желание остаться с ним, желание привлечь его на свою сторону, желание отвлечь его от дурацких мыслей и дурацкого образа жизни и еще пять-шесть желаний, Настей особенно не ощущаемых. Она впервые вошла в его дом и, конечно, поначалу пришла в ужас от этой наемной, хотя и просторной, трехкомнатной берлоги. Первое, что она сделала, переступив порог, – послала Рому в ближайший магазин с целым списком бытовой химии и, несмотря на вялые его возражения, с профессиональной молниеносностью навела в квартире порядок.

– Зачем тебе все это? – удивлялся Рома. – Не такой уж я и поросенок, живущий в хлеву. У меня более-менее чисто, а в холодильнике полно всякой еды.

– Просто твое более-менее сильно отличается от моего более-менее по смысловому наполнению, – ответила запыхавшаяся Настя. Она только что закончила мыть окно в комнате и попросила снять ее с подоконника. Он подошел, схватил ее под коленки и спустил вниз, обнял, поцеловал… Спустя несколько минут, перед тем как подняться на волне наивысшего из доступных человеку наслаждений плоти, Настя вспомнила, что так же хорошо, как сейчас, ей было лишь с одним человеком на свете – ее первым мужчиной, ставшим затем ее первым мужем. Здесь сходство между Ромой и Германом было просто поразительным, невероятным.

Потом они пили чай с каким-то французским, очень вкусным джемом, доставая его из узкой длинной баночки специальной ложкой на длинном черенке. Настя хотела было задать вопрос насчет истории появления этого джема в Роминой квартире, но передумала, решив не ослаблять возникшего между ними натянутого и звенящего, как струна, чувства первой, теперь уже полнокровной любви. Не к месту сказанные слова, особенно в самом начале, могут все разрушить не хуже отбойного молотка или артиллерийского орудия в руках истинного варвара.

– Ты простишь меня за ту оскорбительную выходку? Я до сих пор не понимаю, с чего это меня понесло, – начал Роман, уставившись в стол.

– Сектанткой меня назвал, – полушутя-полусерьезно поддакнула Настя.

– Да! Еще и это! Ради бога, извини!

– Ничего-ничего, я не обиделась. К тому же ты не так уж и далек от истины. Я в какой-то мере действительно отношусь к некой секте, куда, разумеется – чего уж тут скрывать? – хочу завлечь и тебя.

– Это что? Шутка такая? – Рома озадаченно смотрел на нее, и нижняя его челюсть была готова удариться о столешницу с очевидным намерением пробить в ней дыру и врезаться в кухонный пол.