Сейчас и навечно

Мне было интересно, чем она занята так поздно. Чуть раньше я слышал слабые звуки музыки, звучащие наверху. Танцевала ли она? Был ли на ней тот обтягивающий черный танцевальный боди с перехлестывающимися бретельками, который заманчиво подчеркивал подтянутые мышцы на спине и совершенную грудь? Улыбалась ли она той улыбкой, от которой тебе начинает казаться, что гребаный мир не так уж плох?

«Не сходи с ума. Заканчивай это дело».

Я начал собирать вещи в портфель, когда услышал тихий стук – за дверью оказалась Дарлин.

Вместо черного боди на ней был персиковый сарафан и никакой обуви. Платье облегало ее грудь и свободно струилось по узкой талии. Волосы спадали на плечи, влажные после недавно принятого душа. Рукавицы защищали нежную кожу рук, в которых она держала горячую форму для запекания. Из-под фольги доносился восхитительный аромат запеканки: она пахла так вкусно и аппетитно, чего я никогда не ощущал от своих замороженных обедов.

– Знаю, что уже поздно, но я надеялась, что ты еще не спишь, – произнесла она. – Я снова приготовила запеканку. По большей части потому, что больше ничего готовить и не умею.

На секунду мне показалось, что в уголках ее глаз блестят слезы, но она сморгнула их и ослепительно улыбнулась.

– Это для тебя. Я просто оставлю ее и уйду, хорошо?

– Эм, конечно, – сказал я, открывая перед ней дверь. – Спасибо.

– Не хочу, чтобы еда пропала зря. – Она пронеслась мимо меня и поставила запеканку на стол. – Вернешь как только сможешь.

– Ты в порядке? – спросил я.

– Конечно. Все отлично. Не хочу отвлекать тебя. Я лучше пойду… – Она направилась к двери, опустив голову, а потом прошептала: – Ливви спит? Ну конечно, уже поздно…

– Дарлин, что случилось?

– Ерунда. Это глупо. – Уже у двери она сняла варежки, спрятав их под мышкой – Просто у меня есть хорошие новости, и я хочу с кем-нибудь поделиться ими. В одиннадцать тридцать, – сообщила она с усмешкой. – Извини, не бери в голову. Не хочу напрягать тебя.

Она собралась выходить, как вдруг я понял, что не смогу заснуть, если вот так отпущу ее.

– Не уходи, – попросил я. – Мне бы сейчас очень пригодились хорошие новости.

– О, у тебя был плохой день? – мягко спросила Дарлин. На ее красивом лице отразилось волнение. – Ты можешь поговорить со мной об этом, если хочешь.

Поговорить с ней. Такая простая вещь, но я никогда не делал ничего подобного. Не приводил к себе домой женщин, не рассказывал никому о прошедшем дне. За исключением Оливии, я включал автопилот, с трудом пробираясь до финиша сквозь часы. Но Дарлин продолжала проскальзывать в мою жизнь, и я не мог остановить ее.

«Или не хотел».

Я прочистил горло:

– Ты собиралась поделиться своими хорошими новостями.

Она поставила одну босую ногу на другую и неуверенно улыбнулась. Ее нежное лицо без малейшего намека на макияж было невероятно красивым. Я скрестил руки на груди, словно выдвигал хлипкий щит против ее чар.

– Так странно, но мне необходимо поделиться с кем-то, иначе я взорвусь, расплачусь или еще что.

– Рассказывай.

– Ладно, итак… – она сделала глубокий вдох. – Сегодня я ходила на пробы в маленькую танцевальную труппу, и меня взяли. Я впервые за долгое время танцевала, и это было важно для меня. А в квартире так тихо… – Она заправила прядь волос за ухо. – Мои друзья и семья на Восточном побережье. Я звонила сестре, но это не то же самое. Глупо, знаю.

– Это не глупо, – ответил я и отправился на кухню, благодарный за возможность оставить между нами хоть немного пространства. На секунду Дарлин показалась мне такой хрупкой и уязвимой, что мне захотелось обнять ее. – Это чудесная новость. Срочно надо отметить праздничной запеканкой.

Я достал из ящика две тарелки, вилки и сервировочную ложку, которую никогда не использовал.

– Не хочу тебя отвлекать.

– Ты не отвлекаешь, – улыбнулся я.

– Спасибо, – тихо сказала Дарлин и присоединилась ко мне за столом. – Я не привыкла жить одна. Тишина убивает меня, а телевизор раздражает.

Я отрезал две порции запеканки, положил на тарелки и попробовал небольшой кусочек.

– О боже, она намного вкуснее, чем первая.

– Правда? – Лицо Дарлин осветила яркая улыбка. Свет лился из нее постоянно, но сейчас переключатель яркости работал на максимуме.

– Я добавила горошек. Подумала, вдруг ты захочешь покормить Ливви завтра. – И она поднесла вилку ко рту, попробовав. – Неплохо, да?

– Очень даже. – Мой взгляд упал на ее рот, когда она облизнула нижнюю губу кончиком языка. – Черт возьми, это идеально.

Она подняла глаза и встретилась со мной взглядом.

– Итак, что насчет труппы? Я слышал о ней что-нибудь?

– Ой, нет, это совсем маленькая танцевальная труппа. Независимая. Но мне все равно, я впервые танцевала после четырех лет перерыва.

– Правда? Почему ты не танцевала так долго?

Она заерзала на стуле, воткнув вилку в запеканку.

– Я отвлеклась… на другие вещи. И знаешь, легко упустить что-то, если не уделяешь этому время. Ты понимаешь, о чем я?