Седьмой сын

When Mama was being herself, not Papa or nobody could bring big old pieces of split and dirty wood into her house.	Попробовал бы кто-нибудь затащить в дом кучу грязных, ненужных щепок, когда мама была в своем обычном настроении.
But today Mama was as crazy as Papa, and when he showed up toting them big old splinters of wood, she just bent over, rolled up the rug, and got herself out of Papa's way.	Но сегодня на нее тоже что-то нашло, она стала такой же ненормальной, как и папа, поэтому, когда отец ступил на порог, держа в руках охапку старых щепок, она, ни слова не говоря, нагнулась, скатала с пола ковер и убрала с его дороги.
Well, anybody who didn't know to get out of Papa's way when he had that look on his face was too dumb to live.	И правильно. Обычно, когда у папы на лице появлялось такое выражение, лучше его не трогать - это понятно всем и каждому, кто хоть немного разбирается в законах жизни и намеревается прожить на земле подольше.
David and Calm was lucky, they could go off to their own houses on their own cleared land, where their own wives had their own suppers cooking and they could decide whether to be crazy or not.	Самыми везучими в семействе были Дэвид и Кальм - они могли укрыться в своих собственных домах на собственных участках земли, уже очищенных от леса, где их собственные жены приготовят им ужин. Они могут сами решать: жить как нормальные люди или сходить с ума.
The rest of them weren't so lucky.	Остальным братьям и сестрам повезло меньше.
With Papa and Mama being crazy, the rest of them had to be crazy, too.	Когда мама и папа начинали психовать, им приходилось вести себя соответственно.
Not one of the girls fought with any of the others, and they all helped fix supper and clean up after without a word of complaint.	Девчонки прекращали вечные ссоры-драки, дружно накрывали на стол, после ужина без малейших пререканий мыли посуду.
Wastenot and Wantnot went out and chopped wood and did the evening milking without so much as punching each other in the arm, let alone getting in a wrestling match, which was right disappointing to Alvin Junior, seeing as how he always got to wrestle the loser, which was the best wrestling he ever got to do, them being eighteen years old and a real challenge, not like the boys he usually hunkered down with.	Нет и Нед, поев, сразу уходили на двор, где рубили дрова и доили корову. Они даже не перепихивались, как обычно, а о состязаниях кто кого поборет и речи быть не могло, что очень расстраивало Элвина-младшего, поскольку он мечтал, что когда-нибудь сразится с победителем, а не с побежденным. Вот где будет борьба, братьям-то уже по восемнадцать, это вам не малышня, с которой вынужден возюкаться Элвин.
And Measure, he just sat there by the fire, whittling out a big old spoon for Mama's cooking pot, never so much as looking up-but he was waiting, just like the others, for Papa to come back to his right self and yell at somebody.	Мера в такие вечера просто сидел у очага, вытачивая новую большую ложку для маминого котелка. Сидел не поднимая взгляда - ждал, как и все остальные, когда папа наконец придет в себя и наорет на кого-нибудь.
The only normal person in the house was Calvin, the three-year-old.	Самим собой умудрялся оставаться только Кэлвин, трехлетний карапуз.
The trouble was that normal for him meant tagging along after Alvin Junior like a kitten on a mouse's trail.	Однако вся беда заключалась в том, что "быть самим собой" для него означало таскаться повсюду за Элвином-младшим как хвостик.
He never came close enough to play with Alvin Junior, or to touch him or talk to him or anything useful.	Он никогда не подходил, чтобы поиграть с Элвином, не смел даже коснуться его или заговорить о чем-нибудь.