Не могу сказать, что я была удивлена, увидев ее. Наверное, на самом деле следовало бы удивиться, ведь это место я привыкла считать своей крепостью. Но между нами что-то неуловимо изменилось. Теперь я знала Валери немного лучше, знала, какой упорной она может быть, поэтому потрясения у меня не случилось.
— Это важно, — сказала она. — Вы меня расстроили.
Я против воли рассмеялась. Это было даже приятно и на мгновение принесло облегчение, но следом немедленно нахлынуло ощущение горя и вины.
— Я вас расстроила? — спросила я. — В самом деле?
— Тогда в поезде, — ответила она. — Когда сказали про то, что я завидую.
— А вы не завидуете? — усмехнулась я.
— Ну почему, завидую, — отозвалась она. — Но суть не в этом.
Было что-то детское в ее искренности, в ее присутствии здесь, в безыскусности того, что она говорила. За предыдущие несколько недель я произвела небольшое расследование в Интернете и ознакомилась с ее прошлым, начиная со школы — в шестнадцать лет она написала пьесу о жизни обитателей пруда, которая была выложена на школьном сайте, — и заканчивая университетом, где она была главным редактором студенческой газеты. Я раскопала ее старые страницы в социальных сетях, откуда узнала про ее лучших друзей, ее интересы и прочла список знаменитостей, с которыми она хотела бы познакомиться. Я проследила, как менялись ее хобби, места проживания и привычки. На двадцать девятом году жизни она занялась плаванием в открытых водоемах. Как минимум раз в неделю у нее были тренировки. В тридцать, после того как ее брак распался, перебралась в Элефант-энд-Касл. С тех пор в каждый свой день рождения она набивала себе новую татуировку; та черная на шее сзади стала самой первой.
Но вот что, пожалуй, было самым примечательным, хотя я осознала это лишь сейчас: все до единого закадычные друзья, которых Валери считала таковыми в семнадцать, с тех пор как в воду канули. Их не было у нее в «Инстаграме». Они не были подписаны на нее в «Твиттере».
— Ответьте мне на один вопрос, и я уйду, — продолжила она. — Каким образом вы с ней умудряетесь до сих пор оставаться такими хорошими подругами?
Я ничего не ответила.
— Ну же, — не сдавалась она. — Самый последний вопрос. Потому что для меня это нонсенс. Иметь лучшую подругу. В нашем возрасте. Это немного инфантильно, не находите?
— Я думаю, это большая удача, — сказала я.
— Я так не считаю, — начала она, — потому что такого не бывает, это…
— Неужели у вас совсем нет старых подруг? — перебила я. — С кем бы вы так срослись за много лет, что уже и не помнили бы своей жизни без них?
— Нет, — ответила она. — Никого.
— Это каким же одиноким человеком надо быть, — подытожила я.
Она пожала плечами и спустила ноги на пол.
— Я думаю, — попыталась она продолжить, — что…
— Неужели совсем ни одной?
— Я хотела поговорить о вас, — сказала она. — Меня интересуете вы.
— Зато вы меня — не очень, — отрезала я и принялась с безразличным видом просматривать свою корреспонденцию.
Там было письмо из банка и еще одно, из моего университета. А еще записка от руки: некий жилец квартиры на первом этаже настоятельно просил соседей по подъезду
Я вскинула глаза и увидела, что Валери усмехается.
— Ага, и именно поэтому вы задаете мне кучу вопросов, — кивнула она. — Я вас знаю, Джейн. И куда лучше, чем вам бы хотелось.
— Вам это только кажется, — парировала я, но тон разговора уже переменился, она овладела положением и дергала меня за ниточки, как марионетку.
Она пожала плечами:
— У вас никого нет. Что, она опять отменила ваши планы на сегодняшний вечер? Интересно, в курсе ли она, как сильно это вас задевает? Думаю, вряд ли. Понимаете, она не знает вас так хорошо, как знаю я. И…
— Мне надо идти, — сказала я и, повернувшись к лифту, нажала кнопку.
Она засмеялась:
— Как скажете. Но насколько я вас знаю — а я думаю, что знаю, — никаких дел у вас нет.
— Вы все сказали? — осведомилась я, когда один из лифтов, скрежеща, начал двигаться вниз.
— Нет еще, — ответила она. — Я пришла сюда затем, чтобы сказать вам кое-что еще. Не хотите узнать, что именно?
— Нет.
Я снова нажала кнопку.
— Это неправда. Я же вижу, что хотите.
— Ну раз так, валяйте, — буркнула я.
Я могла бы попытаться убедить себя — и тебя тоже, — что это был хитрый ход. Могла бы сказать, что я подначивала ее исключительно для того, чтобы ускорить этот разговор, чтобы дать ей высказаться, — в надежде, что потом она уйдет. Но Валери, разумеется, была права: я хотела это узнать.
— Я прекращаю за вами следить. — Она некоторое время помолчала, глядя на меня. — Что, неужели вы даже не улыбнетесь?
— Мне все равно.
— Да нет, вам не все равно. Вы вздохнули с облегчением. Вот, в общем-то, и все. Именно это я и хотела вам сказать. Это не значит, что расследование завершено. Оно не завершено. Я по-прежнему хочу, чтобы Марни узнала правду. Потому что она гораздо поразительнее, чем то, что было в моем первом сообщении, так ведь? Ваша подруга еще многого не знает… Но я больше никуда не спешу.
— Валери…
— Вы все разрушите собственными руками.
— Ох, ради всего…