Седьмая Казнь

Сет Унгабуэй, похоже, кивнул. По крайней мере, тело его вздрогнуло. Он издал отчетливый шипящий звук.

Сразу же одна из этих женщин – его дочерей? – поспешила к нему, вытерла ему губы тонкой тканью и вернулась на свое место.

Ухмылка Тчуи, как и все его поведение, выражала едва скрываемое веселье.

– Хорошая речь, принц Беллегера, – произнес он басом, от которого задрожали кожаные занавески, – и приятная для слуха. Без сомнения вы найдете ответы на многие вопросы. Тем не менее, рискуя показаться неучтивым, я должен напомнить вам, что вы – гость господина Унгабуэя. Его любопытство следует удовлетворить первым.

– Как и мое, – сказала святейшая служительница Плоти, неожиданно заговорив на языке Беллегера. – Преимущество солдат в том, что они тренируют свою силу. – У нее был соблазнительный голос, похожий на прохладный источник посреди оазиса. – Его выносливость, должно быть, поразительна.

– И оружие, – вставил Сути аль-Сури. – Винтовки. Свинцовые стрелы. Никогда не видел.

Тчуи отмахнулся рукой от этих комментариев.

– Расскажите нам о своей родине, принц. – В его голосе безошибочно чувствовались властные нотки. – Опишите нам Беллегер. Где он находится? Как живут его люди? И что такое теургия?

Любопытство господина Унгабуэя растет. Возможно, что однажды он решит изменить маршрут своего каравана, чтобы посетить и ваши земли.

И снова караванщик не произнес ни слова. По крайней мере, принц Бифальт ничего не услышал.

Принц задался вопросом, кто на самом деле управляет караваном. Несмотря на свой вес, Сет Унгабуэй вел себя скорее как марионетка. Если только дар его переводчика понимать языки не распространялся на чтение мыслей…

Нет. Если бы Тчуи умел читать мысли, он не стал бы задавать вопросы. Он и без того знал бы все секреты принца Бифальта.

И все же принц обратился к тучному хозяину:

– При всем моем уважении, господин Унгабуэй, я не соглашусь с вами. Мои люди и я потерялись. Вы – нет. Мы не можем путешествовать через пустыню. Вы можете. Нас мало. Вас много. Кроме того, вы знакомы с землями, о которых мы и не слышали. Я не имею преимущества перед вами. Я задавал вопросы не с целью оскорбить вас. Я задавал их из своей нужды.

– Еще одна замечательная речь, – заметил, наклонившись вперед, владелец карнавальных повозок, – но неискренняя. – Он тоже знал язык принца Бифальта, хотя и говорил с особенным акцентом. – Господин Унгабуэй ваш хозяин. Вы связанны его гостеприимством. Если вы откажете ему в его любопытстве, то вы откажетесь и от его гостеприимства.

Сет Унгабуэй неуклюже повернул голову в сторону Тчуи, было похоже, что ему тяжело двигаться. Тчуи наклонился ближе к нему. Казалось, что эти двое совещаются, хотя принц и не слышал слов.

Когда они закончили, переводчик выпрямился.

– Принц, – сказал он, – Ваше прямодушие по сердцу господину Унгабуэю. Будьте уверены, что он также не хотел оскорбить вас. Тем не менее он настаивает на первоочередности своих вопросов. Он не может помочь вам должным образом, пока не поймет вашу нужду, ее природу и важность. Вы же не с неба свалились нам под ноги. Вас пригнала сюда злая нужда. Вы появились здесь по долгу службы своему королю или были изгнаны? Подобного рода различия значимы для нас. Они могут повлиять на отношение к вам всего каравана.

Когда вы подробно расскажете о себе, господин Унгабуэй поймет, как отвечать.

Пока принц Бифальт, нахмурившись, пытался разобраться, что ему можно говорить, а чего не следует, Тчуи более мягким тоном продолжил:

– Будьте покойны, принц. Сядьте. Отложите оружие. Отпейте вина. Ни вам, ни вашим людям ничего здесь не угрожает. Если вы связаны гостеприимством господина Унгабуэя, то и сам он тоже. Не бойтесь ничего. Говорите свободно.

Словно опровергая только что сказанное переводчиком о безопасности, служительница духа, Амандис, выпростала из рукава одну руку. На мгновение в ее маленьких пальчиках мелькнул метательный нож, настолько острый, что, казалось, мог бы перерезать и луч света. Затем нож и рука исчезли.

– Тише, сестра, – прошептала Фламора. – Не спеши так. Грех портить такое тело, как у него.

Принц Бифальт нахмурился, но потом выдохнул. Когда рядом с ним сидит ассасин, за спиной стоит главный страж каравана, а напротив двое гигантов, один из которых слишком силен, чтобы его можно было остановить, сомнений не оставалось. Конечно же, его долгом, вполне естественным, было принять требования. Опустившись на подушки, принц снял с плеча винтовку и сумку с боеприпасами, отстегнул саблю и положил их рядом, так, чтобы можно было дотянуться.

Когда принц уселся, одна из молодых женщин опустилась на колени рядом с ним. Взяв с ближайшего подноса кувшин, она наполнила кубок тем же темно-красным вином, которое принц уже пробовал раньше, и вложила его ему в руки.

В то же время ее сестры подали вино своему отцу, Тчуи, Фламоре и Аллеманскому Танцовщику. Похоже, они знали, что монах и ассасин не пьют, а Сути аль-Сури стоял на страже. Молодая женщина, прислуживавшая Сету Унгабуэю, поднесла кубок к его рту, а когда он опустел, убрала его. Затем четыре сестры вернулись на место.