Сделка (ЛП)

Люциус шагнул к кровати и, опершись на нее коленями, склонился над восхитительным женским телом, о котором мечтал так долго. А потом, одним быстрым и сильным толчком проник внутрь и замер, наслаждаясь уже почти забытыми ощущениями.

И ощущения эти были поистине великолепны: ему казалось, что эта женщина создана для него. Казалось, тело ее создано для его собственного — так сладко, так уютно было ему в ее шелковистой и теплой нежности. Гермиона же, чувствуя, как желание с каждым мигом только нарастает, обняла его спину и ласково провела ладонями по упругим мышцам, постепенно опускаясь к ягодицам.

Она посмотрела Малфою в глаза, которые светились сейчас так же ярко, как и тогда, в полумраке камеры в самый первый день, и прошептала:

— Люби же меня. Пожалуйста…

Все еще не смея верить в происходящее, да и вообще смутно понимая, как смог он пережить этот невероятный по смене декораций и обстоятельств день, Малфой зажмурился, качнул головой, потихоньку вышел из нее и снова толкнулся вперед. Медленно и осторожно двигаясь в теле той, которая нашла его на самом дне личной и социальной пропасти. Которая, несмотря ни на что, пожелала его как мужчину. И приняла таким, какой он есть.

Люциус не спешил, поначалу слегка опасаясь, что не сможет доставить ей удовольствия, и даже страшась, что позабыл все, казавшееся раньше таким естественным и самим собой разумеющимся. Но страхи и опасения оказались напрасны. Отвечая ему, толкаясь навстречу, поглаживая по спине и покрывая лицо поцелуями, Гермиона ясно давала понять, что наслаждается происходящим точно так же, как и сам Малфой. И заставляя его с каждым толчком двигаться быстрей, настойчивей, жестче.

Да. Она и впрямь наслаждалась. Потому что наяву заниматься любовью с Люциусом Малфоем оказалось намного чудесней, чем это было в ее долгих и бесплодных мечтаниях. Его чуткость, его внимание, нежность, его нескрываемое восхищение — все, что делал сейчас с ней этот мужчина, приводило Гермиону в самый настоящий чувственный восторг.

Их долгая прелюдия принесла свои плоды: уже совсем скоро Гермиона бурно кончила, запрокинув голову на подушку и нарушив тишину комнаты громким гортанным вскриком. Почувствовав, как жадно пульсирует ее горячее тесное влагалище, Малфой понял, что сдерживаться дольше уже не может. Движения невольно ускорились, и через несколько мгновений и сам он с глухим стоном излился, полностью растворяясь в блаженных и давно не испытанных ощущениях.

Какое-то время он еще лежал, уткнувшись ей в шею и глубоко вдыхая аромат спелых яблок и цветков душистого горошка, бывший сейчас так близко, но потом приподнялся на локтях и посмотрел ей в глаза.

Немного помолчав, Гермиона подняла голову и потянулась к его губам с мягким и нежным поцелуем.

— Добро пожаловать домой. С возвращением… — прошептала она, и Люциус, чуть повернувшись на бок и все еще оставаясь внутри, крепко прижал ее к себе и провалился в спокойный безмятежный сон.

========== Глава 7 ==========

За последние годы Люциус почти забыл, как же сладко можно спать и как прекрасно можно отдохнуть за время сна. Сегодняшняя ночь напомнила ему, каково это. Он не просто выспался, нет… Сон оказал на него поистине целительное воздействие, мягко и заботливо врачуя раны, так или иначе оставившие в душе незримые следы. Даже осознавая, что чуда за одну лишь ночь произойти не могло, проснувшись, он все равно чувствовал себя совершенно другим человеком.

Пробуждение это стало по-настоящему волшебным еще и потому, что, открыв глаза, Люциус тут же наткнулся взглядом на Гермиону Грейнджер, которая по-прежнему находилась рядом.

Она явно уже давно не спала и, не шевелясь, тихонько лежала и смотрела на него. А увидев, что Люциус проснулся, прошептала:

— Привет.

Он перевернулся на спину и с удовольствием потянулся, разминая затекшие и затвердевшие за последние три года мышцы. Сегодняшнее пробуждение казалось прекрасным, все тело будто переполняла какая-то странная, но очень приятная легкость.

— Как же хорошо вернуться домой, правда? — спросила его Гермиона.

Малфой повернул голову и внимательно взглянул на нее.

— Ты не ушла… Хотя могла бы. Но все же предпочла остаться… Почему?

Нет, конечно же, он ни в коем случае не собирался обвинять или подозревать ее в чем-то, но, сказать по правде, червячок любопытства исподволь глодал его, и Люциус до сих пор не мог поверить, что она осталась и осталась сама.

— Потому что хотела этого. И потому, что ты, как мне кажется, хотел того же самого. Потому что это было правильно и естественно — остаться здесь, с тобой, — Гермиона замолчала, а потом лукаво усмехнулась: — Ну а то, что необходимость моего пребывания здесь была практически санкционирована Министерством магии, придало ситуации еще бОльшую пикантность.

Рассмеявшись, Люциус снова лег на бок и потянулся к ней с поцелуем.

— Какая красивая комната, — прерывисто выдохнула Гермиона, когда Малфой отстранился от ее губ.

— Тебе правда нравится?