Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена

Помня о способности боеприпасов заканчиваться в самый неподходящий для этого момент, Омид сдерживает свой гнев и, ограничиваясь короткими очередями, приканчивает Т3. Распластавшийся на полу Верзила еще дергается в конвульсиях, пока Омид выстрелами в упор прекращает мучения Т1 и Т2, который все же смог проползти несколько метров по коридору. Сквозь звон в ушах он слышит, как кто-то выкрикивает: «Зови! Быстро!» и бежит по центральному коридору по направлению к ним. Омид камнем падает на пол и ложится, вплотную прижавшись к телу первого конвоира. Через три секунды, показавшиеся ему часом, из коридора выбегает вооруженный автоматом Т4, открывая на ходу огонь по месту, где должен был находиться их взбунтовавшийся узник. Но его там нет. Секундное замешательство, и Т4 упускает последнюю возможность что-либо сделать: короткая автоматная очередь откуда-то снизу превращает его голову в кровавое месиво.

Вскочив на ноги, Омид, быстро попятился назад, к двери, где он минуту назад оставил напуганного ребенка. Он не сводил глаз с коридорной развилки, потому что на слух, временно выведенный из строя стрельбой, уже нельзя было положиться. Надеясь на то, что девочка закрыла свои уши на время пальбы, он тихо позвал ее и сказал, что почти ничего не слышит и попросил дотронуться до него. Не получив ответа, он вдруг подумал, что случилось непоправимое. Резко повернув на мгновение голову в сторону угла, в котором она должна была находиться, он с облегчением обнаружил в зафиксированном его мозгом снимке девочку, продолжавшую сидеть на корточках, закусив губу, зажмурившись и закрыв ладошками уши. В двадцати сантиметрах над ее головой стену пересекали следы от автоматной очереди, выпущенной Четвертым.

— Жива! Жива, Малышка! Мы оба все еще, живы, слышишь? — шептал он ей, дрожа от напряжения. Она же пребыла в спокойствии, как ему показалось. Не теряя контроль над коридором, Омид обнял ее и прижал слабенькое тельце к себе, стараясь не закапать кровью, текущей из раны на левой щеке. Девочка пребывала в каком-то оцепенении, и он решил не беспокоить ее лишний раз.

Но дело еще не было полностью завершено. Оставался Т6, тот, о котором Омид знал меньше всего, и который был вдвойне опасен с учетом того приказа, который он успел получить от Четвертого. Омид жестом приказывает девочке оставаться здесь, и она кивает в ответ. Подкравшись к центральному коридору, он прислушивается. Сквозь лениво отступающий гул в ушах он слышит какие-то неразборчивые звуки, но не может разобрать их природу. Омид решается на вылазку.

Не мешкая, он добирается до той ужасной комнаты, в которую он недавно вошел запуганным заложником, а вышел готовым на многочисленные убийства хищником. Внимательно осмотрев ее снаружи и не найдя причин для опасения, он входит в комнату. Никого. Остается правое крыло здания. С автоматом наперевес, Омид подходит к коридорной развилке, зеркально совпадающей с той, в которой он пару минут назад дал свой первый смертельный бой, и прислушивается. Да, он не мог полностью доверять своему слуху, но не быть уверенным в том, что доносилось до него слева он не мог: Т6 говорил с кем-то по телефону и, несомненно, поднимал тревогу.

Зная лишь то, что они находятся где-то за городом, в получасе езды от аэропорта, он совсем не знал, откуда должна прибыть поддержка и сколько у него остается времени на побег. Действовать нужно незамедлительно.

Быстро подбежав к двери справа по коридору и дернув за ручку, Омид вычеркивает ее из списка опасных локаций. Не мешкая, он подбегает к двери, за которой должен находиться Т6, и с разбега бьет ногой чуть правее замка, который разлетается к чертям. Не жалея патронов, Омид поливает комнату огнем, но вскоре останавливается, обнаруживая ее пустой. В ту же секунду звучит выстрел за окном, ему звоном отвечает бьющееся стекло и, вцепляясь в волосы, из стены вылетают кусочки штукатурки.

«Значит он таки успел и тревогу поднять, и выбежать из здания через дверь, такую же как та, через которую нас в него ввели, а после заколотили», — понимает Омид с глубоким сожалением. Теперь он находится под чьим-то контролем или даже прицелом. Нельзя было этого допустить, и в голове его незамедлительно формируется новый план.