— Вот что странно: сначала я была уверена, что сон было бы действительно неплохо пересмотреть, но видела я лишь первую картину — всю в ярких красках, зелени, деревьях. Все остальное приходило по мере того, как я рассказывала его тебе. Но я не выдумывала его, ничего не сочиняла, а в какой-то момент он просто закончился.
— М-да… Странный какой-то он получился. Странные мы — странные у нас сны. Вот так вот. Пошли чай пить, а то мне на работу скоро уходить, да и у тебя утренняя смена сегодня.
Рабочая атмосфера на бирже, в которой работал Омид, ни в какое сравнение не шла с той, в которой ему пришлось жить десять с лишним месяцев тому назад. Омид очень был рад тому, что рядом с ним собрались люди, желающие не просто работать и получать за это деньги, но жаждущие обретать новые знания, постоянно расширяющие кругозор, интересующиеся всем новым и, что он особо ценил, делящиеся приобретенными знаниями и навыками. В самом начале своей службы Омид мог показаться наименее сведущим из всех. Нельзя было сказать, что он знал меньше всех (что, плюс ко всему, подразумевало бы «они знали мало, а он — меньше всех»), просто он не привык к такому активному общению. Но довольно быстро он набрал необходимый минимум и постоянно пополнял багаж знаний и приобретал бесценный опыт.
— Эх, не зря все же я читал все те статьи и смотрел все те видео, когда прощупывал поле своей будущей деятельности, — благодарно вспоминал он недели подготовки к отъезду. — Как бы это странно ни прозвучало, но в этом есть и твоя заслуга, Хаким.
Открыто высказать ему свою благодарность, конечно же, он бы не стал, и поэтому твердо решил отплатить добром своим новым сотрудникам, что он делал регулярно и с большим удовольствием.
Не менее активно проходил час их отдыха, в течение которого они успевали перекусить, обменяться парочкой анекдотов, обсудить самую интересную из проделанных биржевых операций и напоследок перекинуться мнениями об услышанных новостях: общественных, культурных, спортивных, и меньше всего — о внешнеполитических. Так уж ему повезло: мало кого интересовало положение их страны на мировой сцене. «Мы — маленькая страна, мало что мы можем кому-либо предложить и мало кого интересуем», — поговаривали они. Однако с приближением весны просыпаться и наливаться силами стала не только природа: к международным новостям, которые Омид все же приносил на обсуждение, стали прислушиваться.
— Опять неспокойно на границе, то тут, то там совершаются диверсии, соседи делают резкие заявления. Нашим все равно — от этих ничего дельного не дождешься. А что народ? Мы — люди привыкшие, не ново все это для нас. Но то, что происходит сейчас, ничего хорошего не сулит. На этот раз все кажется гораздо серьезнее, чем раньше.
Наверное самое бездушное, бездумное и безумное занятие, придуманное человеком — это война за одного из множества выдуманных им богов. Каждая из противоборствующих сторон, вступающих в такого рода конфликт, уверена в том, что их бог — единственный настоящий, и именно им и никому другому он поможет, пусть даже в глубине души каждого из воинов и таится вопрос «
Получается, что обожествляя что-то или кого-то и вооружаясь их именами, властители сами мнят себя богами и действуют соответственно, совершенно пренебрегая Законами Истинной Справедливости, Великого Равновесия, Бескорыстного Созидания, Сердечного Сопереживания и другими названиями одной и той же непостижимой и нескончаемой Любви.
А где же люди? А люди покорно принимают все то, что им выдают, и обустраивают места, к которым их приписывают, и занимают ту или иную вверенную им позицию. И пока человек не оставит эту позицию ему всегда придется бороться с себе подобными до чьего-либо конца.
То утро выдалось действительно прекрасным. По чистому лазурному небу проплывали белесые полупрозрачные облака. Слегка освещаемые занимающейся зарей, они притягивали к себе взгляды и рисовали в сознании самые безмятежные образы. Все еще холодный утренний воздух уже не кусал лицо и не вгонял в кости дрожь, ибо солнце, неторопливо поднимающееся над горным горизонтом, словно обещало с минуты на минуту начать быстро прогревать его.