Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена

Омид застыл в ужасе. В первые секунды он все еще думал, что наказание происходит понарошку, но ощущая силу ударов и ненависть, вкладываемую Славным Парнем в каждое слово, он скоро пришел в себя и бросился оттаскивать атакующего от своей жертвы. Думая, что его останавливает кто-то из зевак, Славный Парень нанес удар локтем и попал Омиду в ребро. Внезапная боль мгновенно отключила контроль над соблюдением общих правил поведения и Омид автоматически наградил беснующегося пинком под зад.

Резко обернувшись и увидев, кому именно достался его удар, Славный Парень продемонстрировал очередное молниеносное превращение из кровожадного тигра в собачку, пойманную на месте преступления с разгрызенными тапочками хозяина в зубах. Его ноги подкосились, на лице написалась боль не только от уже начавшихся, но и от всех последующих душевных мучений, а взгляд, не способный обратиться ни на что другое, кроме гневных глаз Омида и его руки, которой он прижимал ноющее ребро, молил о пощаде. И никто — никто из находящихся здесь людей не нарушал этой сцены.

Придя в себя, Омид поспешил завершить этот театр и первым делом он приказал молча наблюдавшему за ним юноше быстро собрать свои вещи и идти своей дорогой. После он вернул себе тележку и покатил ее к выходу из зала ожидания, кивком головы скомандовав далеко не славному парню вести его к машине, что тот незамедлительно бросился исполнять. Вцепившись в тележку, Омид хотел было пробежать сквозь толпу, но расходиться люди особо не торопились. Оглядывая их, он вдруг заметил вдалеке знакомое лицо: то была женщина, которая странным образом появлялась в разные моменты на его жизненном пути и всегда смотрела на него в упор, и хотя она всегда находилась от него на приличном расстоянии, ее лицо всегда имело отчетливые формы и было узнаваемо им на раз. Иногда она улыбалась, иногда сжимала губы и слегка покачивала головой, словно порицая его за небольшой проступок, а бывало, что кивала, словно одобряя его выбор. Сейчас же из ее глаз ручьями текли слезы.

Передние колеса тележки вдруг начали катиться по чему-то мягкому и Омид невольно повернул голову вперед.

«Ковровая дорожка, будь она неладна!» — только и успел подумать он и принялся снова искать ту женщину с заплаканными глазами. Но, как это и случалось раньше, лицо ее затерялось в толпе, плотность которой у выхода из зала возросла в несколько раз.

Ехали они молча аж до самой гостиницы. Славный Парень пообещал заехать за Омидом в половине одиннадцатого утра, на что тот ответил удивлением.

— Почему так поздно? Разве не в девять начинается рабочий день?

— Нет-нет, не переживайте. Это ведь ваш первый день в офисе, вам незачем торопиться. Лучше хорошо отдохните после перелета. Я сейчас распоряжусь, чтобы вам устроили тур по отелю и показали…

— Я буду признателен, если вы не будете беспокоиться и дадите мне возможность самому разузнать обо всем, что мне покажется интересным, — сухо ответил Омид, не видящий резона менять официальную форму речи на свободную. — Благодарю вас за помощь с транспортировкой. До завтра.

«Видимо они все здесь собираются к одиннадцати», — подумал Омид, проанализировав поведение своих коллег, которых он созвал в конференц-зал на свою первую официальную встречу. Один с вожделением попивал по всем признакам первую за сегодняшний день кружку кофе, другой пытался незаметно подтолкнуть под стол свой рюкзак, который не было времени оставить на рабочем месте, о способе времяпровождения иного красноречиво рассказывали тяжелые мешки под его заспанными глазами. Некоторым из них он уже был представлен тремя супервайзерами, с которыми он успел пообщаться еще перед поездкой. Один из них отвечал за техническую сторону работы, другой представлял отдел кадров. Третий же был без пяти минут менеджер основного отдела фирмы. С ним Омиду предстояло общаться больше, чем с другими двумя, и тот, понимая степень ответственности, взял на себя ведущую роль в митинге, невольно либо осознанно демонстрируя свои организаторские способности и профессиональные навыки. Омид не знал, какой из этих двух вариантов был для него предпочтительнее, однако скоро он перестал об этом думать и целиком погрузился в беседу.

К своему нескрываемому удивлению, Омид к середине встречи начал чувствовать какое-то сопротивление со стороны некоторых из своих коллег — ключевых фигур, как назло. Он уже успел выслушать отчеты всех супервайзеров и познакомиться с остальными работниками и начал презентацию своей блиц-программы быстрой организации труда и внедрения предлагаемой им агрессивной стратегии работы на первый квартал. В течение первых двадцати минут никто не проронил ни единого слова.