Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена

«Но ты же не злой», тихо пролепетала Амина, тяжело вздыхая. «Если ты с ними так обходишься, то как же они обойдутся с тобой, когда доберутся до тебя?», почти шепотом спросила она, неуверенно поднимая голову. Последние слова она произнесла, глядя мужу в глаза.

«…когда доберутся до тебя…»

Именно эти слова произносил пленный капитан, и такими же красными глазами смотрел он на него за минуту до того, как сознание покинуло его измученное тело, не выдержав ужаса увиденных ими пыток несчастных беглецов: «Тебе не избежать возмездия, оно заставит тебя мучаться и страдать, когда доберется до тебя».

Впервые Батал почувствовал слабость духа. На мгновение он замер, по спине пробежал мертвенный холод. Он попытался сдвинуться с места, но ноги были словно налиты свинцом. Каким-то просящим взглядом он посмотрел в заплаканные глаза жены, и она сама подбежала к нему. Обняв мужа и уткнувшись ему в грудь, она дала волю чувствам и зарыдала.

Батал словно прозрел от многолетней слепоты. Длилось это благое состояние недолго, лишь пару минут — не больше.

«Все скоро закончится, Амина, все скоро закончится», успокаивал он ее, тихо произнося эти простые, полные надежды слова и гладя ее по голове. Вскоре она почувствовала, как он начал легонько отталкивать ее от себя, приговаривая: «Ну вот, видишь, ты успокоилась, а мне пора идти». Более она его не уговаривала.

А через два дня Батал, ведомый воспрявшим боевым Духом, уже отдавал новые приказания, разнося в клочья приграничные дома в соседних землях. Вернувшись из этого похода домой, он обнял и поцеловал Амину, которая подарила ему ответный поцелуй, а после заглянула в глаза, и улыбка плавно исчезла с ее бледного лица.

Солнце уже успело подползти к самому горизонту, и в его последних лучах Саад успел завершить свою печальную историю о самом обычном человеке, ставшим великим воином, и его несчастной жене.

— Через две недели Баталу пришло анонимное донесение о готовящемся покушении на Правителя. В сообщении не говорилось, кто и как должен был его осуществить, зато четко указывалось место и время, и специально отмечалось, что именно он будет обвинен в нем: «Иного алиби, как если тебя не увидят рядом с Правителем, тебе не получить».

Батал похолодел, его руки затряслись. Он безрезультатно пытался связаться по оперативной связи чтобы перепроверить информацию — никто не отвечал на другом конце. Посылать гонца в резиденцию Правителя было бессмысленно: и получаса не хватило бы, чтобы добраться до него. Властным голосом он призвал к себе восьмерых бойцов, оказавшихся на тот момент рядом с ним, приказал им немедленно в полной амуниции следовать за ним и, спотыкаясь, ринулся наружу из помещения. У него в запасе оставалось всего девять минут.

«Какого черта этому жирдяю понадобилось идти на фабрику?! Что он там потерял? Почему не согласовал со мной?», спрашивал Батал сам себя. Вслух же он отдавал приказания сопровождающей его восьмерке о том, как они будут действовать в том или ином случае. Подбегая к воротам фабрики, кутерьма вокруг которой говорила в пользу версии о присутствии здесь высокопоставленных лиц, в голове у него возникло еще два вопроса и один вывод: «Почему именно мне сообщили о покушении? Если доброжелатели знали место и время, то как они не могли знать хотя бы исполнителя? Это ловушка!»

Батал резко остановился, развернулся и оглядел своих спутников.

«Если это действительно ловушка, а они — исполнители, то тянуть они не должны. Пусть смотрят мне в глаза!»

Но в глазах бойцов он не заметил ничего подозрительного. До назначенного срока оставалась ровно одна минута.

Выйдя из ступора, он снова рванул к фабрике. Пробежав через толпу, которая расступилась сразу же, узнав о том, кто именно бежит сюда, он влетел в помещение и увидел недалеко от себя огромную тушу Правителя в блестящем черном одеянии, в сопровождении важных особ и в прекрасном расположении духа.

«Смотрите, Батал с командой!», удивился тот. «Что случилось? Куда вы…»

«Всем отойти к стене!», громогласно заорал Батал, почувствовав скорое восстановление баланса сил. «Всем к стене!», повторил он, и принялся чуть ли не рыча отдавать команды бойцам: «Двое — держать людей! Вы двое — наружу расчищать отход из фабрики! Остальным — щиты в полный рост! Взять в круг!»

Гости и работники фабрики в замешательстве сбились в разрозненные кучки, кто-то сообразил немедленно покинуть помещение, а бравая четверка под командованием Батала быстро продвигалась к выходу, прикрывая щитами и самими собой ошарашенного Правителя, который в самый неподходящий момент вдруг запутался в полах своих немыслимых одежд и шумно рухнул на пол. Стараясь в спешке не причинить ему дополнительных увечий кроме уже полученных синяков и ссадин, бойцы стали помогать ему подняться на ноги, а Батал внимательно следил за остававшейся в глубине помещения толпой. В эту самую секунду за его спиной прозвенел такой знакомый, но такой испуганный и дрожащий голос Амины.

«Батал!»