Сброс до нуля

Она еще долго что-то говорила, но мальчик не слышал ее. В его ушах стоял гул, а перед глазами застыл разлетающийся на куски старик.

Первый щелчок в его мозгу. Первый гнойник на его психике.

***

– Мы не можем его вылечить.

Фёдор стоял за дверью, возле лазарета, подслушивая разговор родителей и лекаря.

– Мы не имеем возможности вылечить Вашего сына, но сможем поддерживать стабильное состояние. Какое-то время.

Раздался всхлип матери.

– Как долго? – сухо спросил Лев.

– Не могу сказать. Пару лет.

Тишина.

У Фёдора все оборвалось внутри «Почему? Отец же говорил, что с Ваней все хорошо? Он лгал мне? Почему?»

Второй гнойник.

– Почему? – он не выдержал и забежал внутрь.

Мать подхватила его, обнимая.

– Не кричи. Ты разбудишь брата – строго сказал отец.

– И это нормально? Для тебя вот так вот отреагировать – это нормально?! – сквозь слезы, кричал он.

– Люда, уведи его. У этого сопляка истерика.

Плачущая женщина послушно унесла прочь брыкающегося Фёдора.

– Почему, мама? – прокричавшись, тихо спросил он.

– Сынок, мне жаль, – она шмыгнула носом, – но мы бессильны против болезней. Нашему Ивану не повезло… мне так жаль…

Они оба разревелись.

В комнату вошел Лев Дмитриевич. Пройдя мимо них, он устало сел в свое кресло, разминая пальцами переносицу.

– Что ты смотришь на меня таким злым взглядом? – он обратился к Фёдору, – думаешь, я бесчувственный? Ты ошибаешься. Подойди ко мне.

Фёдор не двинулся с места. Отец же выжидающе смотрел на него.

– Сынок, подойди… – тихо, почти умоляюще, сказала мать.

Мальчику ничего не оставалось, как подойти к отцу. Мужчина поднял его и посадил на колени.

– Мир – жестокая штука. – Он гладил сына по голове, – Быть бесчувственным не так уж и плохо. Порой чувства делает тебя слепым, и ты перестаешь видеть главное, уступая им. Хоть я это и говорю, но мне так же больно, как и тебе. Просто я уже закален к этому, а ты – еще нет. Я люблю вас с Иваном больше всего на свете, поверь мне. То, что с ним случилось – наше общее горе, но ты должен понимать, что мы не в силах ему помочь. Таков естественный отбор. Если твой брат окажется сильным – он выживет. А мы лишь будем ждать.

– Ждать и ничего не делать? Чего ждать, его смерти?

– Если такова воля Божья – то да.

Он обнял мальчика:

– Не ненавидь меня, Фёдор. Однажды ты вырастешь и поймешь, что не все в жизни так просто, как хотелось бы.

***

– Эй, эй, слыхал про трагедию, приключившуюся с наследником Долгоруких?

– Про Ивана? Да, говорят, он умирает. Какая напасть-то… но ведь у них два сына?