Сбежать от Питбуля и Булочки

Сперму?! Кролик умирает ещё раз…

Глава 13 — Небо в алмазах

Богдан

Будильник, будь он не ладен. Мы же только уснули… Отключаю. Самое главное — не закрыть сейчас глаза. Тёплый запах Синички не отпускает. Веду носом по волосам…

Мой несъеденный, но прилично покусанный кролик сладко сопит.

Низ её пижамы я беспощадно стащил, потому что он был мокрый. Не только поэтому, конечно. Но благородно не воспользовался его отсутствием. Повесьте мне на грудь медаль. А лучше орден. "За выдержку".

Я же опоздаю… А там — Лобов. Скорее всего с лютого бодуна и злой как собака.

Целую Асю в плечо и выбираюсь из под одеяла.

Дочка тоже ещё спит. На всякий случай скидываю смс тёще, чтобы пришла и подстраховала Асю. Няня она конечно прелестная, но вдвоём их оставлять пока страшно. Ариша — хулиганка.

Кофе варить некогда, выпиваю молока из бутылки, надеваю китель.

И… Ещё раз захожу в спальню. Ася спит, обнимая подушку и закинув бедро на одеяло, волосы разметались. Ааа… Ррр… Веду пальцами по кружевам трусиков. Мне кажется, мои пальцы заучили за ночь каждый стежок на них как азбуку Брайля.

Как уйти? Только на мысли, что доем надкусанное, когда вернусь.

Нам категорически не нужно никакой неопределённости. Мне нужно, чтобы всё точки над "i" были расставлены.

Пишу на листочке ей: "Как проснёшься, набери меня", и мой номер.

Ты скажешь ей. Скажешь ей что-то такое, чтобы у неё не было сомнений, неловкости и опасений.

Что?

Что влюблён…

Ну а по телефону-то зачем?

Потому что, в глаза ты не скажешь. Скажешь — "хочунемогу". А она ещё совсем девчонка, ей твои "хочу"…

Черт!

Ухожу.

Спать хочется до головной боли. Боли… Меня накрыло от вчерашних ласк, как будто в первый мой раз. Я так долго не ощущал полноценно. И я очень надеюсь, что это не временно. Прислушиваясь к болезненным ощущениям, ложусь раскалённой щекой на холодный стол.

Сотрясение, алкоголь и недосып — страшный микс. Закрываю глаза.

— Богдан, Брагин отчёт требует за декабрь, — слышу над головой баритон Медведева.

Не открывая глаз и не поднимая, головы, выдвигаю второй ящик в столе. На ощупь достаю файлик. Не глядя протягиваю.

— Здесь всё есть, добавь своё, посади Кролькова напечатать общий. Потом обязательно перечитай.

— Хреново, капитан?

— Угу.

— Пил с утра?

— Нет.

— Ну а что ж ты тогда хотел? — ржут мужики.

Оболдуи…

Только отрубаюсь на мгновение под тихий ржач и стёб оперов, опять кто-то будит.

— Касьянов, там дежурка привезла "пациента", — Крольков.

— А я то чего? Допросите…

— По твоему делу подозреваемый.

— М. Пусть в пытошной ждёт, — бормочу сонно. — Заплечных дел мастер почивать изволит.

— Пусть в комнату допросов отведут… — слышу словно издали.

— Медведев, беги… — голос Айдарова.

Он-то что здесь делает? Прокуратура сегодня еще отдыхает вроде бы.

— А чего опять?

— Брагину снова твою пьяную объяснительную кто-то слил, по внутренней сети даже у нас в прокуратуре ходит. "В ходе допроса, сотрудниками полиции были представлены обвиняемому неопровержимые доказательства, в результате чего у него от волнения пошла носом кровь, выпало два зуба, сломалось ребро…"

Хохот. Разлепляя глаза, поднимаю голову.

— Медведев, ну ты как пацан! Тебе прошлого года мало? Оо… — хватаюсь за голову. — Щелкните чайником. А то сейчас Брагин орать придёт, а у меня голова не готова.

Пожимаю руку Айдарова.

— Не выспался, капитан? — ехидненько подкалывает. — Няня, поди, не дала?

Не дала, ага… Не выспаться, не в принципе. Надеюсь, отсыпается за двоих. Не звонит что-то…

— Лобов до прокуратуры не дошёл? — негромко уточняю я.

— Пока нет.

— Может его благоверная прибила?

Твои б слова…

— Медведев, там твой тесть не планирует на место начальника-то вернуться?

— Нет, он уже с концами на пенсию, по состоянию здоровья. Сердце ж у него.

— Хороший был полкан! — вздыхает Айдаров. — Кто бы год назад мне сказал, что я добрым словом полковника Тихонова вспоминать буду… В морду бы дал. Но всё в сравнении!..

В сравнении с кем угодно Лобов проигрывает. Ибо — мразь. А Тихонов, говорят, хоть и самодурил, но контекст не терял. Честный был мент.

Дверь нашего кабинета открывается. И вот как вспомнишь, так и всплывёт! Лобов.

Опера затыкаются на полуслове. Встают со стульев. Начальство, мля…

— А чего людно так? — не здороваясь обводит нас осатанелым взглядом. — Работы нет? По кабинетам расселись…

Хреново выглядит. Бледный, потный. Несёт вчерашним перегаром.

— Планерка у нас, товарищ полковник. Планируем оперативную деятельность на этот год.

— Слышал, как планируете. Смешно вам очень, смотрю. Развлекаетесь. Голову, может, кому смешно отрубило или погоны сорвало?

Хромая, проходит дальше.

С гримасой страдания садится в пустое кресло Медведева.

— Всё свободны, — кивает операм на выход. — Касьянов останься.

Да, трындец… Понеслось! Сейчас я увижу небо в алмазах!

Опера, переглядываясь выходят, прикрывая дверь.

— Ты мне что тут устроил, Касьянов, с девкой этой? — каждое слово бьёт нокдауном по мозгам.

Морщусь.

— Какой девкой?

— Ты не знаешь с какой девкой?!

— С Синичкиной? Так… Сдать её в СИЗО я не успел. Вы же знаете, что там проезд завалило. А первого супруга Ваша заявление о краже забрала…