Сбежать от Питбуля и Булочки

— Ах да! — перехватывает крепче. — При задержке "бегунов" нередки серьёзные травмы, — продолжает, словно читая мне лекцию. — Например, вывих или перелом плечевого сустава. И иногда даже огнестрельные ранения. Рукоприкладство так же не возбраняется, если это помогает обездвижить преступника. Подумала об этом, Синичкина, когда понеслась?! Что тебя могли поломать нахрен! Не каждый же такой ласковый, как я! — ядовито.

— Да Вы слова такого не знаете — "ласковый", — рыдаю я.

— Это не тебе судить, поняла? — зло.

Притормаживает меня.

— Там в машине мой ребёнок. Выкинешь любую дичь, напугаешь её, будешь кричать или рыдать на пустом месте… Сразу же в СИЗО! К другим дяденькам. С верой и надеждой на их отзывчивость и ласку. Там сплошь такие, мля… — тихо выругивается он. — Обласкают, мало не покажется.

Тащит меня дальше. Едва переставляю ноги.

— Страшно?!

— Да!

— Правильно. Бойся. И глупостей не делай!

— Да что я Вам сделала?… — всхлипываю я.

— Действительно! — с сарказмом.

— Отпустите… Я же не виновата ни в чём!

— Тихо, я сказал! — промакивает платком мои слёзы. — Ты у меня взяла оплату за услугу, которую не оказала. А это мошенничество, как минимум. А как максимум — воровство.

— А?..

— Деньги украла, говорю!

— Одолжила я!

— Вот как это теперь называется?… Класс!

А на скуле у него блестит след от моего поцелуя.

Опускает взгляд на голые ноги.

— Бестолковая! — рассерженно играет желваками. — Штаны лучше б украла.

Открывает мне дверь на сиденье рядом с собой. Из машины бьёт на меня горячим воздухом. Усаживает. Садится рядом. Оборачивается назад.

— Уснула, слава Богу… — громко выдыхает, устало протирая ладонями лицо.

Оборачиваюсь тоже. Булочка спит в детском креслице.

Он выкручивает чуть громче звук радио.

Сидеть очень неудобно, закованные руки не дают опереться спиной на сиденье.

Наклоняется, расстегивая мне сапоги.

— Что Вы делаете?! — шепчу я растерянно.

— А какие версии? — ворчливо.

Снимает их и подхватывая под колени, рывком дёргает ноги вверх, разворачивая меня на сиденье. Ставит мои ступни себе на бёдра. Я упираюсь спиной в дверцу.

Версий у меня немного!

Нагло ведёт руками по ногам вверх.

— Не трогайте!

— Тихо! — зло оскаливается.

Его пальцы ощущаются на коже, словно она под анестезией.

— Трындец! — ныряет руками под мою задравшуюся юбочку.

— Не надо! — умоляю его, зажимаясь.

Но его ладони быстро и грубо продолжают скользить по мне. Высоко и нескромно.

— Хватит… Не надо, пожалуйста, — испуганно шепчу, заливаясь краской.

Скрещивая щиколотки, подтягиваю к себе колени.

Руки замирают на мгновение. Взгляд медленно двигается по моим ногам под юбку.

Представляю какой там вид!

Ресницы его заторможенно смыкаются и словно с трудом распахиваются вновь. Взгляд стекленеет…

Зажмуриваюсь и дышу, мне кажется, так громко, что слышно даже на фоне музыки.

Или он так дышит…

Сжимая мои щиколотки тянет обратно.

Со связанными руками особенно не посопротивляешься. Но я неуверенно дергаюсь, отталкиваясь от него пятками.

Взгляд мой скользит ему в пах. И мне мерещится, что Питбуль неровно дышит к моей задранной юбке.

Гневно хмурюсь. Встречаемся взглядами.

— Только попробуй дернуться, — предупреждающе качает головой. — Выхватишь.

И я просто всхлипываю, кусая губы и ощущая, как хозяйничают его ладони на моих бёдрах, грубо скользя по ним.

— Больно? — строго.

Что?..

Первый шок отпускает, и я понимаю, что он не пристаёт, а пытается растереть мои ноги.

— Ася…

Мотаю отрицательно головой. Не больно. А может, я просто так перепугалась, что не чувствую ничего.

— А так? — давит пальцами повыше колен.

Там остаются белые пятна. Отрицательно качаю головой.

— Очень плохо.

Отпускает мои ноги. Подтягиваю их быстрей под себя, садясь на колени.

— Что делать-то с тобой? — озадаченно. — В баню, короче, поехали…

— Какую баню?

— К бандиту.

Это вот тому, что просил меня отдать?!

— У него отличная баня.

Господи…

Ведя машину, говорит по телефону.

— Гера, привет. С просьбой я. Девчонка тут у меня отмороженная. Во всю голову, да, — усмешка.

— Сам такой… — кошусь на него.

— Ага. Та самая. Нам бы в баньку. Отлупить бы её там, как следует! — бросает на меня мстительный взгляд. — А то, боюсь, иначе не отогрею. И потеряем стратегически важные органы. Можешь устроить? Спасибо, сейчас будем.

Обессиленно ложусь щекой на спинку сиденья.

"Отлупить…" Гад. А я ещё его целовала…

Глава 4 — Порка

Богдан

Гера радушно накрывает круглый дубовый стол в предбаннике. У него здесь всё душевно и раритетно — самовар, венички, варенье малиновое и кружечки с позолотой. В торец печи, который выходит в предбанник встроено тёмное жаропрочное стекло. За ним бодро пляшут языки пламени.

Уложив на диван спящую Аришу, двигаю к стеклу кресло.

— Садись, — киваю испуганной Снегурке. — Грейся.

Это правильно, что испуганная. Бежать в её случае — последнее дело. Примут в СИЗО, оттуда я её уже никак не выскребу. У меня таких полномочий нет.

Гера протягивает ей кружечку чая.

— Что ж ты так? — бросает взгляд на голые коленки. — Ну ладно, Вы грейтесь, я позже зайду.