Савитри. Легенда и символ

И безделушки в камнях драгоценных для забавы ребенка,

И скоропортящиеся продукты труда тяжкого,

И непрочные великолепия, завоевываемые и утрачиваемые днями.

Или проходя через ворота из столбов скал,

Океаны безымянные еще пересечь не рискуя

И путешествовать в грезу далей,

Он плавает близко к берегам незнакомым

И на бурных островах находит новые гавани,

Или, ведомый верным компасом в его мысли,

Он ныряет в светлый туман, что прячет звезды,

Правя на торговых маршрутах Неведения.

Нос его корабля пробивается к берегам, еще неоткрытым,

Он на невообразимые континенты решается:

Искатель островов Счастья,

Он оставляет последние земли, самые далекие пересекает моря,

Он поворачивает к вечным вещам свои символические поиски;

Жизнь меняет для него свои возводимые временем сцены,

Свои образы, вуалирующие бесконечность.

Границы земли отступают и земной воздух

Вокруг него свою полупрозрачную вуаль не развешивает.

Он пересек границу смертной надежды и мысли,

Он достиг конца мира и в запредельное всматривался;

Глаза смертного тела погружали свой взгляд

В Глаза, что смотрят на вечность.

Более великий мир путешественник Времени должен исследовать.

Наконец, пение на высотах он слышит

И далекие речи и неведомое все ближе становятся:

Он пересекает границы незримого

И проходит за грань смертного зрения

К новому видению себя самого и вещей.

Он — это дух в незаконченном мире,

Не знающий этого путника и себя не могущий узнать:

Поверхностный символ его бесцельного поиска

Принимает более глубокие значения в его внутреннем видении;

Его поиск есть поиск тьмой света,

Смертной жизнью — бессмертия.

В сосуде воплощения земного

Поверх тесных оград ограничивающего чувства

Он глядит на магические волны Времени

Где ум как луна освещает темноту мира.

Там показываются, всегда от глаз отступающие,

Словно в дымке разреженной набросанные светом мечты

Очертания мистичного смутного берега.

Моряк в Несознания море бездонном,

Он плывет через звездный мир мысли

На палубе Материи к духовному солнцу.

Сквозь шум и многоголосый крик,

Сквозь восхитительные непостижимые безмолвия,

Через странный окружающий мир под небесами божественными,

За пределы земных долгот и широт,

Его цель установлена вне границ всех нынешних карт.

Но никто не знает мест, куда через неизвестное он направлялся,

Или какую секретную миссию дала великая Мать.

В сокрытой силе ее всемогущей Воли,

Ведомый ее дыханием через вздымающиеся глубины жизни,

Через рев грома и безветренную тишину,

Через туман и мглу, где ничего больше не видно,

В своей груди он несет ее скрепленные печатями приказы.

Он узнает позднее, открыв сценарий мистический,

К пустому ли порту в Незримом

Идет он, или, ее вооруженный указом, к тому, чтоб открыть

Новый разум и новое тело в городе Бога

И поместить Бессмертного в дом его славы,

И сделать конечное одним с Бесконечностью.

Через пустыню соленую лет бесконечных

Ветры ее океана гонят его лодку скитающуюся,

Космические волны плещут в его продвижении,

Ропот вокруг него, опасность и зов.

Всегда он следует в ее силы кильватере.

Под парусами плывет он сквозь жизнь и смерть к другой жизни,

Он путешествует через бодрствование и через сон,

Сила есть в нем от ее силы оккультной,

Что связует его с его собственного творения судьбой,

И никогда не сможет отдохнуть Путешественник могучий

И никогда не сможет мистический прекратиться вояж,

Пока неведающие сумерки не поднимутся с души человека

И утра Бога человеческую ночь не охватят.

Так долго, пока длиться Природа, он — тоже там,

Ибо то несомненно, что одно есть он и она;

Даже когда он спит, в своей груди ее он хранит:

Кто б ни покинул ее, он не оставит,

Чтоб покоится без нее в Непознаваемом.

Здесь есть истина, чтобы узнать, работа — чтоб делать;

Ее игра есть реальность; Мистерия, им исполняемая:

Есть план в глубокой мировой прихоти Матери,

Намерение в ее обширной и случайной игре.

Это она всегда замышляла со времен рассвета первого жизни,

Эту постоянную волю она скрывала своею игрой,-

В имперсональной Пустоте вызвать Персону,

Светом-Истиной ударить земли корни транса массивные,

В глубинах несознательных пробудить немого себя

И поднять Силу утраченную из ее спячки питона,

Чтобы глаза Безвременного могли выглядывать из Времени

И мир — незавуалированное проявлять Божество.

Для этого он свою белую бесконечность оставил

И возложил на дух дыхание плоти,

Чтобы семя Божества могло цвести в бездумном Пространстве.

Конец песни четвертой

Песнь пятая Йога царя: Йога свободы и величия Духа

Это знание он имел первым среди во времени рожденных людей.

Пропущенный за занавес светлого разума,

Что висит между нашими мыслями и абсолютным зрением,

Он нашел пещеру оккультную, двери мистичные

Рядом с источником видения в душе,

И вошел туда, где Крылья Славы раздумывают

В безмолвном пространстве, где все вовеки известно.

Безразличный к сомнению и убеждению,

Алчущий лишь удара голой действительности,

Он разрезал шнур разума, что связывает сердце земное,

И отбросил ярмо закона Материи.

Правила тела не ограничивают духа энергий:

Когда свои удары жизнь прекратила, смерть не ворвалась;