И ткачихи, поварихи, продавщицы, футболисты отправлялись на Дальний Восток с радостью и гордостью. Но вот Валька Бессонов, знатный штукатур, зазнался: как, его, лучшего ударника, лучшего бригадира стройки?!
И тут произошло то самое, что не давало спать всю ночь. Секретарь райкома обошел стол, остановился перед Валькой и сказал презрительно:
— Ты ударник и герой, а душа в тебе не комсомольская, а липовая. Так рассуждают только шкурники и трусы.
Но около девяти часов Валька заметил на лесах незнакомого человека. Тужурка военного покроя обнажала крепкую короткую шею. Глаза смотрят зорко, с веселым прищуром, энергичные линии рта подчеркнуты озабоченностью.
Незнакомый человек улыбнулся, и в ту же секунду Валька узнал его — узнал по неудержимо искренней, открытой, простой улыбке.
А когда он пошел дальше, неохотно оторвавшись от ритма Валькиной работы, Валька внезапно крикнул по первому побуждению:
— Сергей Миронович!
Киров вернулся. Он смотрел весело и выжидательно, он снова понимающе улыбнулся. В этой улыбке Валька ощутил любовное внимание к нему, к людям, к самой жизни — жизнь этого замечательного человека была не трудной повседневностью, а широким счастливым движением, где даже препятствия радуют возможностью их преодоления, где все продумано, пронизано бодрой уверенностью, согрето жаром большого сердца. Валька подсознательно воспринял его мудрую жизнерадостность и сказал с неожиданно счастливой интонацией:
— А меня комсомол мобилизует, Сергей Миронович, на Дальний Восток.
Киров дотронулся рукой до плеча Вальки:
— Молодцом! Смотри, не подкачай там, не урони ленинградский авторитет. Едешь с охотой?
Валька крикнул, восторженно глядя прямо в открытые, дружелюбно-внимательные глаза:
— С охотой, Сергей Миронович! Не беспокойтесь, не подкачаю!
И до крайности тонко к будущим геройским личностям присоединяются уже проверенные борьбой герои: