Сапфировое пламя

Был только один логичный вывод из всего этого. Сигурни Эттерсон работала на «Диатек» в качестве наемницы. Также они либо знали, что ей грозит смертная опасность, либо сами убили ее. Были ещё варианты объяснений, более запутанные и сложные, но этот был самым простым и однозначным.

Возможно ли, что Бенедикт убил ее из-за двух миллионов долларов? У меня не было сомнений, что «Диатек» отдал Сигурни деньги. Если бы это было не так, Селия сказала бы мне. Сигурни поместила файлы со своими указаниями на рабочий стол перед тем, как снять деньги со своего счета, значит, угроза для нее существовала ещё до того, как она отправилась в «Диатек». Если они намеревались убить ее, зачем обналичили счёт?

У меня до сих пор не было идей, в чем заключается деятельность «Диатек». Частная служба безопасности, вроде той банды, что чуть было, не убила меня сегодня, обычно состояла при видных, состоятельных Домах. По бумагам, «Диатек» не был связан ни с одним из Домов, но он определенно был чем-то вроде Дома, с Превосходным в качестве главы.

Метаморфы уровня Селии требуют тщательного управления. Арабелла тоже метаморф. Между ними двумя нет никакого сравнения, поскольку моя сестра добрый метаморф, но общие черты есть. Во-первых, использование Селии постоянно граничило с риском. Очень небольшое число метаморфов сохраняют способность мыслить после трансформации. Они были магическим эквивалентом противопехотной мины направленного поражения: установи правильной стороной к противнику и надейся на лучшее. «Диатек» был бы вынужден содержать команду ликвидации на случай, если она слетит с катушек.

В какое же грязное дерьмо был вовлечен «Диатек», если им в штате требовалась такая, как Селия? На этот вопрос был простой ответ, и он мне не нравился.

Берн уже покопался насчёт «Диатек», и не нашел ничего необычного. Оставался Бенедикт Де Лэйси. Психические Превосходные с такой разновидностью силы не выскакивают из ниоткуда.

Большая часть его меблировки и артефактов датируется между четырнадцатым и шестнадцатым веками, включая расцвет и наивысшую точку влияния Османской империи, и прибыла из этого региона, за исключением некоторых средневековых европейских клинков и французской мебели. Чтобы собрать такую коллекцию, необходимо не только баснословное состояние, но и образование. Он должен был ходить в колледж, возможно в один из университетов Лиги Плюща. Я воссоздала его офис в своей памяти. Нет, у него на стене не было дипломов.

Я зашла в «Герольд» и поискала Бенедикта Де Лэйси. Ничего.

Дом Де Лэйси?

«Герольд» выдал два совпадения: какие-то аквакинетики в Канаде, и гармонизаторы в Нью-Йорке. Аквакинетики продавали бутилированную родниковую воду, а гармонизаторы, чьей специальностью было создание жилых пространств, вызывающих определенные чувства, владели собственной фирмой дизайна интерьера. Я изучила обе с должной тщательностью. Ни одна не содержала имени Бенедикта, и ни в одной не было никого похожего на Бенедикта.

Он был чем-то непонятным. Я провела достаточно времени с Аррозой, чтобы распознать фамильное богатство и династию. Возможно, он использует вымышленное имя. Если он был внебрачным ребенком какого-нибудь высокопоставленного Превосходного, его будет практически невозможно идентифицировать. Лучшим решением для меня будет искать фамильное сходство.

Я вошла в базу данных фотографий Превосходных в «Герольде» и открыла расширенный поиск. Я выбрала мужчину, белокожего, от пятидесяти до восьмидесяти, Превосходного, психическая ветвь магии. Поиск выдал около двух тысяч позиций.

Отлично. Я очень надеюсь, что у Бенедикта есть ныне живущий отец, на которого он похож.

Я была на седьмой странице, когда почувствовала запах крови. Соленое металлическое зловоние резануло мои чувства словно бритва. Оно исходило от моего клинка.

Это было бессмысленно. Я протёрла гладиус масляной тряпкой, прежде чем повесить обратно на стену. Он и сейчас там висел, в полутора метрах от меня, лезвие мягко сияло, отражая свет лампы. Я знала, что оно было чистое.

Я убила им трёх человек. Я рассекла их глотки. Они умерли, пока я держала их в руках. Я до сих пор могу чувствовать тепло кожи второго человека, когда я сжимала пальцами его рот. Я помню его горячее дыхание, когда он выдохнул, когда я воткнула клинок в его тело.

Руки затряслись. Запах крови теперь был везде, насыщая воздух и оседая на моей коже подобно липкой паутине. Я вбирала его в себя с каждым вдохом.

Я закрыла рот и почувствовала кислоту на языке. Слезы навернулись на глаза, затуманивая зрение. Я бы открыла окно, но в офисе его не было.

Я провела рукой по глазам и услышала собственное рыдание. Офис размылся. Я встала, заперла дверь и опустила жалюзи на стеклянных стенах, выходящих в коридор. Затем я упала в кресло, закрыла лицо руками и расплакалась.

Мне бы хотелось все вернуть. Мне бы хотелось перемотать этот день до утреннего пробуждения и осознать, что все это было ночным кошмаром. У меня было такое чувство, словно острый осколок внутри меня пытался все это вырезать. Это было очень больно.