Сапфировая книга

— Могу я тебя похитить на мгновение? — Гидеон подошел сзади к дивану и улыбался мне сверху вниз. Конечно, когда дама в зеленом была занята, он опять вспомнил обо мне. — Граф был бы рад, если ты ему составишь на некоторое время компанию.

О! Точно! У меня же еще были дела! Я набрала полную грудь воздуха, и одним глотком осушила свой бокал. Встав с дивана, я ощутила приятное головокружение. Гидеон забрал у меня бокал и поставил его на один из столиков с этими симпатичными ножками.

— Там был алкоголь? — шепнул он.

— Нет, это просто пунш, — шепнула я в ответ. У-у-упс, пол тут оказался неровным. — Я вообще не употребляю алкоголя, к твоему сведению. Это один из моих железных принципов. И без алкоголя можно веселиться.

Гидеон поднял бровь и предложил мне свою руку.

— Я очень рад, что ты веселишься.

— Взаимно, — заверила я его. Ух, полы в восемнадцатом веке действительно шатались. Раньше я этого не замечала. — Она, может, и немного стара для тебя, но тебе же это не мешает. Как не мешает, что она до этого была с герцогом Каким-то-там. Нет, правда, классная вечеринка. Люди намного приятнее, чем я думала. Такие коммуникабельные и подчеркивающие фигуру. — Я посмотрела на щупальщика и Нетребко-остатки у спинета. — И… они очевидно любят петь. Очень симпатично. Хочется тут же вскочить и присоединиться.

— Не вздумай, — прошептал Гидеон, ведя меня к дивану, на котором сидел граф.

Тот, видя, что мы приближаемся, поднялся с завидной легкостью молодого человека и сложил губы в ожидающей улыбке.

Ну хорошо, подумала я и задрала подбородок. Сделаем вид, что я не выяснила в Гугле, что ты никакой не граф. Сделаем вид, что у тебя есть графство и ты не аферист неизвестного происхождения. Сделаем вид, что ты не душил меня в прошлый раз. И сделаем вид, что я абсолютно трезвая.

Я отпустила Гидеона, взялась за тяжелый красный шелк, расправила свои юбки и присела в глубоком реверансе, из которого поднялась, только когда граф протянул мне руку, украшенную кольцами и драгоценными камнями.

— Мое дорогое дитя, — сказал он, и что-то веселое мелькнуло в его шоколадным глазах, когда он ласково похлопывал меня по руке. — Я в восхищении от твоей элегантности. После четырех бокалов специального пунша леди Бромптон другие не могут выговорить даже свое имя.

О, он считал! Я виновато опустила глаза. Вообще-то, было пять бокалов. Но я совершенно не скучала по ощущению, когда меня переполняли неотчетливые страхи. И по комплексу неполноценности я тоже не скучала. Нет, мне очень нравилось мое выпившее «я». Даже если пол под ногами шатался.

— Merci pour le compliment,[39] — пролепетала я.

— Обворожительно, — сказал граф.

— Мне очень жаль, я должен был проследить, — сказал Гидеон.

Граф тихо рассмеялся.

— Мой милый мальчик, ты был занят другим. И в первую очередь, мы должны хорошо повеселиться сегодня вечером, не правда ли? К тому же лорд Аластер, которому я обязательно хочу представить нашу прелестную даму, до сих пор не появился. Но мне сказали, что он уже в пути сюда.

— Один? — спросил Гидеон.

Граф рассмеялся.

— Не имеет значения.

Анна-Нетребко-для-бедных и щупальщик закончили арию яростным аккордом, и граф выпустил мою руку, чтобы поаплодировать.

— Разве они не прекрасны? Большой талант, к тому же такая красота.

— Да, — сказала я тихо и тоже похлопала, стараясь не сделать «ладушки-ладушки». — Нужно постараться, чтобы заставить зазвенеть люстру.

Хлопанье нарушило мое хрупкое равновесие и я слегка пошатнулась. Гидеон подхватил меня.

— Не могу поверить! — зло сказал он, почти прижавшись губами к моему уху. — Не прошло и двух часов, а ты в стельку пьяная. Что ты себе думала?!

— Ты сказал «в стельку», я наябедничаю Джордано, — хихикнула я. Но в общей суматохе этого никто не мог слышать. — Да и поздно уже ругаться. Ребенок уже свалился в… специальный пунш, я бы сказала.[40] — Я икнула. — Упс, извиняюсь. — Я огляделась. — Другие пьянее меня, так что давай — без ложных моральных нотаций. У меня все под контролем. Ты можешь меня отпустить, я стою крепко, как скала в прибое.

— Я предупреждаю тебя, — прошептал Гидеон, но все-таки меня отпустил.

На всякий случай я пошире расставила ноги. Все равно никто не мог увидеть под широкой юбкой.

Граф с интересом наблюдал за нами, но на его лице не было ничего, кроме родительской гордости. Я украдкой посмотрела на него и получила в ответ улыбку, которая наполнила теплом мое сердце. И чего я так его боялась? С большим трудом я могла вспомнить, что рассказал мне Лукас: что этот мужчина перерезал горло собственному предку…