Сапфир

Она погладила его по руке; ветер шевелил уголки страниц и будто просил Мо убрать палец — мол, чего зажал? Дай поиграю…

— А сапфир ты еще не рисовала?

— Нет. Собираюсь сейчас.

— Голодная?

— Нет, не хочу отвлекаться. Самой интересно, как он выглядит.

* * *

Вечером.

Лане казалось, что сцены ее жизни меняются слишком стремительно, как смонтированный кинофильм: только что светило солнце, на ее лице была маска, а внизу коралловый риф, затем солнце сместилось — сместилась по морю и «Жемчужина». Закатный свет — бунгало. Солнце ушло, и декорации изменились тоже: теперь она в длинном бордовом платье, на каблуках, и Марио в изумительной красной, расшитой стразами рубашке и черных обтягивающих брюках.

На студии им обрадовались.

— Сначала танцуете вы как пара-победитель, за вами состоится танец тех, кто занял второе и третье место. После — вручение призов. Ваша задача простая: улыбаться и выглядеть счастливыми — поверьте, призы того стоят. Готовы? Вы, мисс Далински, в гримерную, что слева по коридору, вы, мистер Кассар, в ту, которая напротив. Все понятно?

Менеджер с микрофоном на ухе двигался суетливо и постоянно сверялся с прикрепленной к пластиковому планшету бумажкой, будто та вещала ему единственно верный план действий.

— Встретимся в бальном зале. Если есть вопросы, обратитесь к стилистам, они меня позовут.

Похожий на одутловатого пингвина беспокойный ассистент скрылся за ближайшей дверью.

От сооружения высокой прически Лана отказалась — не хотела, чтобы кто-то заметил на ее шее тату. Не нужны кривотолки и сплетни — они явились не за этим. Зачем? Уж точно не за призами. Ответ на вопрос «зачем они явились» она знала наверняка — чтобы Марио не сполз.

А сползать он начал.

Сразу же после того, как она поделилась с ним известиями о том, что свечение сапфира почти идентично тому, которое испускает цитрин. Беда. Настоящая беда. Ведь эти два спутать точно никак нельзя: если один подарит вечную жизнь, то второй убьет уже через пять часов.

Марио сделал вид, что воспринял новости равнодушно, но Лана вдруг увидела тень той самой тоски, которая уже мелькала в черных глазах — тень одиночества и отрешенности, тень смертельной усталости от бесконечной борьбы.

— Если хочешь, на студию мы не поедем, — предложил он, не глядя на нее.

— Поедем.

В тот момент она четко осознала одно: если сползут оба, то потонут. И, если Марио не будет тем, кто тянет наверх, то этим «кем-то» должна стать она, Лана. Но она не сможет им стать в тихом бунгало, на привычном крыльце или даже в постели Мо — его дом, слишком уютный и родной, заставит плакать их обоих. И потому им требовалась встряска.

— Мы поедем, — отозвалась она жестко. — И на студию, и в Гару, и куда там еще мы, черт возьми, собирались. И даже не думай мне отказать.

Мо смотрел на нее выразительно — перед смертью, мол, не надышишься. Глупо это все, глупо.

Но поехать на студию согласился.

* * *

Камеры — целых три — кружили по залу на длинных, свисающих с потолка и обмотанных проводами, железных «руках». Зал проветривали кондиционеры, но из-за обилия зрителей в нем все равно было душно; вдоль стен свисали тяжелые от полотка до пола портьеры. Позади, на второй сценический этаж, вели две подсвеченные красноватым свечением лестницы. Сверху балкон.

— Дамы и господа, встречаем — Лана Далински и Марио Кассар — победители конкурса «Ла-чача», уникальные танцоры, покорившие сердца зрителей своим искрометным талантом. И сегодня они вновь здесь, на этой студии — аплодисменты, дамы и господа, аплодисменты.

Зал хлопал так, будто каждому зрителю за овации был обещан бесплатный ужин, — бурно, искренне и шумно. В свете прожекторов концертные платья и рубашки ослепительно сверкали миллионами радужных огоньков. Лане вновь подумалось о сапфире — от камней и их сияния тошнило. Даже от стекляшек.

— Сегодня наши победители вновь станцуют для нас, и не что-нибудь — нет-нет, но самый настоящий танец любви — танго. Похлопаем, поддержим наших гостей!

И вновь аплодисменты. А после на зал пала тьма и тут же ярким светом вспыхнули прожекторы, окрасился синими, голубыми и красными бликами пол, который распался на линии, звезды, квадраты.

Зависла секундная тишина; Мо обнял Лану за талию, та прислонила голову к его плечу.

— Мы снова не готовились, — шепнул он со смешком.

— А нам и не надо…. Просто чувствуй меня. И танцуй, — шепнули в ответ.

Зазвучала музыка.

И вновь их руки отведены в сторону, пальцы сплетены и почти касаются друг друга кончики носов. Взгляды напряжены, пробиты током, бедра — стальные и гибкие — готовы плести узор из обволакивающих разворотов, наклонов и восьмерок.

Задвигались подошвы — принялись наступать мужские туфли, и тут же изящно попятились назад каблучки. Марио нападал — давай, посмотри на меня, почувствуй. Обвивалась и отпускала вокруг него нога Ланы — кто тут нападает? Ты — тигр? Тогда я — тигрица. Берегись, отступай — съем, подчиню, лишу разума…