Сапфик

Глаза у Рикса сияли хитрым упоением, которого Аттия теперь побаивалась. Секундой позже он заорал, в узком туннеле его голос звучал оглушительно.

– СЕЙЧАС Я НАДЕНУ ПЕРЧАТКУ! СЕЙЧАС Я СТАНУ ВСЕЗНАЮЩИМ!

Кейро с ножом в руке подполз к Аттии:

– На этот раз я его прикончу! Клянусь, прикончу!

– КАК ТОТ ПАРЕНЬ В САДУ!

– В каком еще саду, Рикс? – чуть слышно уточнила Аттия. – В каком саду?

– Где-то в Тюрьме. Ты сама знаешь.

– Нет, не знаю. – Аттия стиснула руку Кейро, призывая молчать. – Расскажи!

Рикс погладил Перчатку:

– В саду том росла яблоня с золотыми яблоками, дающими всезнание. И перелез Сапфик через забор, и убил чудище многоголовое, и сорвал яблоко, ибо жаждал всезнания. Понимаешь, Аттия? Он хотел знать, как выбраться на Свободу.

– Да, понимаю. – Девушка отползла чуть назад: усеянное язвами лицо было слишком близко.

– И выполз из травы змей, и давай искушать Сапфика: «Съешь яблоко, Сапфик, ну же, съешь!» И замер Сапфик с яблоком у рта, ибо ведал он, что змей тот – Инкарцерон.

– Да пусти ты… – простонал Кейро. – Убери Перчатку, Рикс! Или мне отдай.

Пальцы чародея гладили темные чешуйки.

– И ведал он, что, съев яблоко, поймет, сколь он слаб. Сколь ничтожен. Ведал, что почувствует себя песчинкой в бескрайней Тюрьме.

– Так он не съел яблоко?

– Что? – удивился Рикс.

– В той кус-книге Сапфик не съел яблоко?

Чародей молчал. Потом словно тень скользнула по его лицу, Рикс раздраженно нахмурился и спрятал Перчатку в плащ:

– Не понимаю, о чем ты, Аттия. Какая еще кус-книга? Почему мы теряем время?

Аттия посмотрела на него, потом легонько пнула Кейро. Чертыхаясь, тот пополз назад. Шанс упущен, а ведь момент был такой удачный! Аттия понимала, что Перчатку нужно отнять, и побыстрее, пока Рикс не зашел слишком далеко.

Она схватилась за скользкий пол, потянулась за Кейро и… уперлась ему в сапоги. Кейро не двигался.

Девушка подняла голову и в свете факела увидела конец туннеля. Круглый свод выложили из битого камня, с него, дерзко высунув язык, смотрела одинокая горгулья. Изо рта у нее бежала вода, по стене сползала зеленая слизь.

– Что это? Конец? – Аттия чуть не опустила голову в воду. – Тут даже повернуть некуда!

– Конец туннеля. Но не конец пути. – Кейро перевернулся на спину и посмотрел вверх. С волос у него стекала вода. Прямо над ним на потолке был круглый лаз, обрамленный буквами, диковинными письменами на неизвестном Аттии языке.

– Это язык сапиентов. – Кейро поморщился, потому что факел осыпал искрами его лицо. – Гильдас постоянно на нем болтал. Ты вон туда глянь!

Орел! У Аттии сердце встрепенулось: тот же символ был на запястье у Финна! Орел с распростертыми крыльями и с короной на шее!

Из центра лаза свисала цепная лестница, до нижней перекладины которой Кейро мог легко дотянуться. Вот откуда-то сверху пошла вибрация, и лестница чуть содрогнулась.

Из мрака за спиной донесся спокойный голос Рикса:

– Лезь, Ученик!

Конюшня исчезла.

Джаред стоял в центре поляны и подслеповато смотрел по сторонам. Ни конюшни, ни перьев, только выжженный круг на земле – вероятно, след пожарища. Сапиент обошел его. Густой папоротник курчавился в свете зари. Покрытая каплями росы паутина, похожая на колыбель из шерстяной пряжи, затянула все бреши между стеблями.

Джаред облизнул пересохшие губы, провел рукой по лбу, по затылку.

Похоже, он, завернувшись в одеяло, пролежал пару дней в бреду, а конь все это время бесцельно бродил вокруг и щипал листья.

Одежда намокла от влаги и пота, волосы висели сосульками, руки искусали насекомые, дрожь не унималась. Зато Джаред почувствовал, что, преодолев некое препятствие, открыл в душе невидимую дверь.

Сапиент догнал коня, достал из поклажи аптечку, сел на корточки и прикинул, какую дозу ввести. Вот он вонзил тонкую иглу в вену, как обычно стиснув зубы. Потом продезинфицировал след от укола и убрал шприц. Измерил пульс, вытер лицо смоченным в росе носовым платком и улыбнулся, вспомнив, как служанка из поместья Смотрителя спросила, полезна ли роса для кожи.

По крайней мере, свежа и прохладна.

Джаред взял поводья и взобрался в седло.

Как он пережил такой приступ лихорадки без тепла? А без воды? Впору умирать от обезвоживания, а он даже не испытывает жажды. Тем не менее на поляне, кроме него, ни души.

Джаред пустил коня галопом, продолжая думать о видении. Он встретил настоящего Сапфика или выдумал его сам? Простых вариантов здесь нет. В Библиотеке Академии целые полки заставлены книгами о силе воображения, памяти и снов. Джаред слабо улыбнулся деревьям. Главное, что для него эта встреча состоялась.

Конь скакал во весь опор, и к полудню сапиент уже был в окрестностях поместья Смотрителя – уставший, но удивленный собственной выносливостью. На ферме он неловко спешился, и тучный, сильно потеющий крестьянин угостил его молоком и сыром. Крестьянин заметно нервничал, то и дело вглядываясь в горизонт. Джаред протянул деньги за угощение, но крестьянин решительно отодвинул его руку:

– Нет-нет, господин! Я хорошо помню, как один сапиент выходил мою жену и даже не заикнулся об оплате. Вы лучше совет послушайте. Уносите отсюда ноги. У нас тут беда!