Самый темный час

- Викинг, это Фрости! Работаем «дырявый карман» – наводи!..

…Ещё одна банальная истина - мертвец весит гораздо больше, чем живой человек. Я лишь добавлю к общеизвестному два маленьких штриха. Первый – труп в амуниции и с оружием весит на треть больше, чем многие предполагают. И второе – когда на кону стоит не только собственная задница, но и жизни тех, кто тебе доверился, вес ноши не имеет никакого значения вообще. Снять верхнюю накидку и обернуть ею мёртвого русского, было делом пяти секунд. Свёрток замерцал и тоже исчез, оставив видимыми лишь непокрытые ступни часового. Привычным движением я взвалил труп на плечо. Одна рука осталась свободной, чтобы в случае чего спрятаться за трупом и отстреливаться.

- Фрости, два клика на твои шесть часов – зелёный свет.

- Принял!..

Снег предательски захрустел под подошвами ботинок, но всё потонуло в рёве заходящего на посадку самолёта. База имела небольшую полосу на южной окраине, чтобы принимать среднетоннажные самолёты. Я перебежал через пустую пока дорогу и пошёл на северо-восток, вдоль череды ангаров, скупо освещённых фонарями раскачивающимися на столбах в такт вьюжистому ветру.

- Стоп, замри!..

Голос снайпера застал на полушаге, но я тут же бросился вперёд и вправо, рухнув в наметённый сугроб вместе с ношей. Впереди снова завыл двигатель грузовика, жёлтые сполохи света быстро пробежали по земле, мазнув по спине и убежав назад. Пришлось лежать долгих пять минут, пока шум моторов и громкие разговоры русских не стихли позади.

- Сто двадцать кликов на твои двенадцать часов!..

Рывком поднявшись на ноги, я подхватил начавший терять гибкость свёрток и бегом пересёк дорогу ещё раз. Следуя указаниям Викинга, я прошёл ещё сотню метров, пока не оказался на краю занесённого снегом провала в земле. Из темноты, с самого дна, трижды мигнул синим светом фонарь. Не раздумывая, я бросил труп вниз и обойдя яму кругом. Нашёл трос привязанный к куску ржавой арматуры, торчавшей из снега. Закрепив верёвку, и ещё раз оглянувшись на поблескивающую редкими огнями русскую базу, я замер. Ничего. Тревогу никто не поднял, сирены молчали. И снова кольнуло забытое уже чувство неудобства, что-то мешало просто спуститься вниз. Но через мгновение громкий ревун прорвал ночную тишину, по всей базе загорелись огни. Уже оказавшись внизу, я последними словами крыл это своё новое состояние тревожности. Кодьяк говорил, что со временем такие как мы приобретают совершенно новый уровень паранойи. Наверное, это она и есть.

… Где-то час мы пробирались сначала по заброшенным подземным тоннелям, пока не вышли прямо на открытое место, совершенно ровную как стол тундру. Николай уверенно вёл нас вперёд, пока мы не оказались у тех самых холмов, где по обоюдному согласию оставили часть снаряжения и верного Мула. Верный транспортёр завёлся уже с третьей попытки и мы наконец-то смогли погрузить на него часть ненужной амуниции. Я уже совсем было собирался выйти на связь с оперативным центром в Норфолке, когда ко мне подошёл Николай. Жестом попросив отложить процедуру, он отвёл меня под прикрытие холма и сказал:

- Лейтенант, учитывая ситуацию, вам лучше выйти в запасную точку эвакуации сохраняя радиомолчание. Датчики пока находятся в режиме ожидания, а русские службы электронного наблюдения сейчас плотно шерстят эфир. Идите на юго-восток, в Эхо 2,9. Там активируете радиомаяк и найдёте схрон с транспортным средством.

Агент всё ещё сжимал в руках тот самый оранжево-чёрный чемоданчик для электроинструментов. Сейчас я не вижу его лица как при первой встрече, на глазах очки, тёмно-коричневый шарф плотно обмотан вокруг шеи и нижней части лица. Глядя на него, я сам ощутил как крепчает мороз, а ветер норовит пробиться сквозь маску.

- Мне было сказано, что вы пойдёте с нами…сэр.

Николай едва заметно пожал плечами. Вся его фигура дышала той крайней степени напряжением, которое мне очень хорошо знакомо. Однако ответил он крайне флегматично:

- Хотел бы, но я вынужден буду вернуться другим путём. Передайте капитану Смиту, что Нептун передаёт ему привет. Прощайте, лейтенант!..

Не дожидаясь ответа, агент молча развернулся и пошёл прочь по едва видимой тропинке между холмами. Через минуту, когда сутулая фигура скрылась за снежной пеленой, я услышал доклад снайпера:

- Николай уходит, Эл-Ти!..

И всё же, что-то вот именно сейчас глодало изнутри, червь сомнения зудел не переставая. Однако вновь и вновь анализируя ход акции, я как ни старался, не смог найти нестыковок в поведении агента Лавки. На то чтобы пристрелить этого мутного шпиона, не хватает именно той тени подозрения которая имеет место. Будет разбирательство, на меня и ребят спустят свору следователей и мозгоправов. Нет, рисковать послужным списком и жалованием я не готов. Пусть семья и уменьшилась на одного человека, но дочка и жена заслуживают того, чтобы я избавил их хотя бы от проблем с деньгами. Всё ещё глядя в темноту, укрывшую Николая, я сказал:

-Пусть идёт. Сворачиваем периметр, нужно уходить…