Самвэл

— С того дня, как слуха моего коснулась эта горестная весть, — говорила она с дрожью в голосе, — я лишилась покоя: стоит вспомнить — и слезы выступают на глазах. Армения осталась без духовного пастыря... ах, какое несчастье!

И она, действительно, поднесла к глазам платочек. Саак принялся утешать ее.

— Не огорчайся, княгиня, не надрывай сердце тяжелыми думами! Моему отцу выпало на долю немало испытаний, и всякий раз всемогущий творец даровал ему избавление. И от этой беды Господь спасет его, я верю.

— Спасет... — повторила княгиня, выразив на лице некоторую успокоенность. — Святые молитвы спасут его.

Саак перевел разговор на другую тему.

— А ты, тетушка, имеешь ли известия от дяди? Я что-то слышал — не помню, правда, откуда — будто он вскорости возвращается домой?

Княгиня несколько смутилась, но тут же взяла себя в руки.

— Есть слухи, что возвращается... но наверное ничего не известно, Не иначе, как за грехи наши — дороги перерезаны. Со всех сторон дурные вести... ничего утешительного... Что творится в Тизбоне, что с государем — Бог весть... Только совсем на днях прибыл человек из Тизбона — беглый воин, надо полагать — говорит, будто дядя твой возвращается. И ни письма, ни знака какого-нибудь... Уж не налгал ли в надежде на награду? А ты как думаешь, дорогой Саак? Я как-то совсем растерялась, не знаю, что и делать...

— Не думаю, чтобы вестник посмел обмануть тебя, дорогая тетушка. Откуда он родом?

— Здешний... из наших поселян.

— Стало быть, нечего сомневаться: он свою госпожу не обманет.

— Я тоже склонна считать, что это может правдой оказаться... собираюсь вот выслать Самвела навстречу отцу.

— Само собой, надо послать! — сказал Саак, подчеркнуто выражая свою радость, и обратился к остальным, делая общим этот притворно-дружеский разговор.

— Слышишь, Месроп? Дядя мой возвращается! Самвел поедет его встречать. Осушим же чаши, чтобы дорога его была удачной.

Месроп занят был шутливой перепалкой со стариком Арба-ком и не расслышал, что сказал Саак. Тот повторил свой тост.

— Выпьем, вьпьем, как же! — подхватил Месроп и повернулся к певцам. — А ну — новую песню!

Певцы запели языческую песнь о ночном свидании богатыря Ваагна с богиней Астхик в ее золотом чертоге на вершине горы Астхонк:

Померкло солнце. Ночь темна.

Над тихою рекой Рассыпал бог земного Сна Дремоту и покой.

Волны полночный перекат Чуть слышен в тишине,

Чтоб забытье речных Наяд Не нарушать на дне.

Не слышно камышей ночных Над сонной Арацани, —

Тяжелый Сон у водяных —

Пусть мирно спят они.

Лес, не шумя листвой, стоит,

Как вымер тихий мир.

В замшелом гроте крепко спит Парик — лесной Сатир.

Молчат земля и небосвод,

Повсюду тишина,

Трава и гладь прохладных вод В объятьях томных Сна.

И только на горе Астхонк Богине спать невмочь.

И слышит тяжкий долгий стон Отзывчивая ночь.

Богиня мечется томясь, Покров ее измят,

А пламя глаз летит, стремясь В далекий Аштишат.

Вдруг задрожал, трясясь, Тарон,

Объял все души страх,

Гром загремел со всех сторон,

В лесах и на горах.

Светловолосый то Ваагн

Рукой богатыря

Потряс, как грозный ураган,

И горы и моря.

Богиня дрогнула, бледна,

И грусть сошла с лица,

Когда почуяла она,

Что Витязь у дворца.

Мир снова погрузился в Сон,

Земли спокоен лик, —

Умолкнул Витязь, заключен В объятия Астхик!

XIII ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ОСЛОЖНЯЮТСЯ

Обед кончился, и гости снова перешли в зал для приемов. Там их ожидали разнообразные шербеты и прохладительные напитки, которые должны были ослабить действие крепких вин. Слуги без устали суетились вокруг гостей, а у дверей, с оружием в руках, застыли как вкопанные телохранители Саака и Месропа. Княгиня Мамиконян казалась еще веселее и привечала своих гостей еще ласковее. Она даже снизошла до бесед и шуток с Месропом, которого прежде не удостаивала особого внимания: он был, на ее взгляд, всего лишь ничтожный дворянчик, который с кровли своего плохонького родового гнезда мог без труда обозреть все свои владения, от края до края.

Старый Арбак незаметно исчез сразу же, едва обед кончился. Самвел был по-прежнему мрачен и подавлен. Если бы не гости, он тоже покинул бы зал вслед за своим пестуном и ушел бы к себе, чтобы хоть немного успокоить растревоженную душу. Он сел на самую дальнюю тахту в конце зала и сделал вид, что задремал. На самом деле отяжелевшая голова его раскалывалась под натиском смятенных мыслей. Не спрашивая его согласия, Самвелу под звон кубков пожелали счастливого пути. Итак, он должен ехать встречать своего отца, должен принять с распростертыми объятиями изменника родины. Но как встречать, как раскрыть объятия?.. Горькие, беспросветные мысли теснились в его мозгу.

Княгиня тем временем неутомимо продолжала свои расспросы; теперь она повернулась к Сааку и осведомилась, как обстоят дела в его родовых владениях.